Отдел ППП;
Шрифт:
Наверное, меня накрыл отходняк, потому что стало отчего-то смешно. Сначала хмыкнула, потом громче, пока мы оба не оказались сидящими на полу и хохочущими едва ли не до слез.
После недолгих препирательств намазать руки пенкой от ожогов он все-таки позволил. И даже бровью не повел, когда я сама морщилась, касаясь воспаленной кожи.
— Надо было меня просто вырубить. Быстрее и безопаснее.
— Не факт. — Я вопросительно приподняла брови, и Леша пояснил. — Про безопасность. Ты же потом в себя бы пришла, так что утверждение спорное.
Смех смехом,
— Я мог бы предложить тебе на время уехать отсюда.
— Мне и постоянный переезд не поможет. Сам понимаешь, — бинтовать не стала, регенерация у него должна быть хорошей, а повязка будет только мешать, — они — родственники по крови, при желании найти меня можно за несколько часов. Если только не эмигрирую куда-нибудь в Антарктиду.
— А почему там не найдут? Слишком далеко?
— Слишком холодно, я не доживу до обнаружения. Так что решение излишне кардинальное.
Сунула на место аптечку и села рядом с Лешей. Похоже, ему было вполне комфортно в углу возле холодильника, к тому же полы у меня довольно теплые, не замерзнем.
— Это необратимо?
Даже уточнять не стала:
— Да. Это был единственный способ, который пришел в голову, как гарантированно надежный.
Сейчас я уже не была так уверена в этом шаге. Но тогда другого выхода не видела.
Неизвестно, до чего бы мы договорились, но тут прозвенел звонок. Хороший такой, громкий, у меня аж в ушах зазвенело. Только это был не мой телефон. И не Лешин, его рингтон тоже слышала. Да доносился откуда-то из прихожей.
— Да, забыл сказать, я тебе на ворота домофон поставил.
И вышел.
А я так и осталась сидеть на кухне с открытым ртом, все равно сразу не придумала, что сказать, разрываясь между благодарностью и вопросом, какого хрена он распоряжается в моем доме. Вроде, и спасибо за то же видеонаблюдение, теперь ещё и это, но неплохо бы согласовывать свои действия с хозяйкой территории.
Невнятные голоса с улицы постепенно стали ближе, и я поняла, что напрочь забыла про Антона. Точно, он же обещал отчитаться вечером, только думала, это будет по телефону, а не при личной встрече.
Пока мужчины не показались на кухне, рывком распахнула окно и попыталась хотя бы руками выгнать запах пожара. Не скажу, что удалось, зато заняла руки и голову.
— Привет, — Антон подозрительно принюхался, потом глянул на меня, на Воропаева… — У вас тут ролевые игры, что ли? Пожарный и погорелица?
— И тебе доброй ночи, — обниматься я не полезла, не думаю, что Леше будет приятно за этим наблюдать. — Нашел чего-нибудь?
— Злая ты и негостеприимная. А где предложение кофе?
— Кофе на ночь вредно, — но чайник на плиту бухнула. — Антош, мы, правда, устали зверски, можно тезисно?
— Ладно, пользуйтесь моей добротой, — он вольготно уселся за столом. — Ничего такого, чтобы прямо насторожиться, не узнал. Но какое-то подозрительное движение наблюдается. Съехалось человек пятнадцать, сейчас они в загородном доме под Макеевкой.
Ага,
— А на уровне слухов? — Алексей усаживаться не стал, встал за спиной. И хотя сжимать меня руками не стал, место обозначил четко. Волк, что с него взять.
— Это они и есть. А если тебе надо на уровне сплетен, то слушайте — Аль, у них там какая-то фигня с твоей племянницей. Двоюродной.
Я попыталась вспомнить всех племянниц, но сбилась на третьей.
— Которой именно, и какая беда?
— А хрен его знает, имя не сказали. Суть в том, что девахе около пятнадцати, но обществу её никто не представляет. Я так понял, что это что-то не то.
Не то. В таком возрасте она уже должна была достигнуть половой зрелости, а значит, научиться пользоваться силой. Как только это происходит, девушку вводят в круг ведьм. И если этого не случилось, значит, что-то пошло совсем не так. Или она так и не смогла взять под контроль силу, или родилась человеком. Второе крайне сомнительно, у нас в роду последний чистокровный человек отметился века три назад. Ну, это не считая моих выходок. Да и моя упертость в нежелании влиться обратно в лоно семьи так быстро не сказалась бы. А там кто знает…
— А теперь второе — я нашел того вампа, который Юрию машину травмировал.
— И где он? — Леша не двинулся, но у меня аж подшерсток дыбом встал от близкого ощущения подобравшегося всем телом зверя.
— Извини, я обещал его не выдавать, — Антон упрямо мотнул головой, а потом задумался. — Но могу ему по шее дать из чувства солидарности, хочешь?
— Твои обещания это твои проблемы, он моего сына тронул.
Я даже на руки свои глянула, а ну как снова возгорание устрою? Но они были самыми что ни на есть обычными, но вот скрестившиеся взгляды мужчин снижению напряженности не способствовали.
— Так, если вы сейчас драться будете, идите на улицу. Тут и места мало, и нечего мне кухню громить.
Отвечать никто не стал, но Антон, уже напружинившийся, чтобы встать, расслабился, а Алексей и вовсе отвернулся. Спина продолжала выражать глубокое негодование.
— Чего он на Юру вообще бузить начал? — я поставила перед бывшим мужем чашку, в которую, подумав, плеснула успокоительное. Работа у него нервная, точно не помешает.
— Лично ничего против не имеет, — попробовав чай, скривился, но отодвигать не стал. — Его попросили припугнуть, он и сделал.
— Безвозмездно? — Воропаев тихо, но многозначительно хрустнул пальцами, сжимая их в кулак. Мне даже глаза захотелось закатить. Захотелось, но не сделала, потому что и сама на придурочного вампира была зла.
— Не, таких идиотов даже среди нашей молодежи не встречается. Бабка твоя и попросила. Не сама, конечно, а через дочку. Тетку Тамару помнишь? — Ага, помню, редкая гадина. — Вот она с ним и общалась. Дала ассигнования, сказала, где найти, что сделать. Он парочку своих друзей подключил, соврал, что мажор к его девице клинья подбивает, надо объяснить, насколько глубоко тот не прав. Вот и объяснили.