Отделённые
Шрифт:
— Всё в порядке, ваше величество, задумался о всяком, — ответил Эйсгейр. — Куча дел, расширяем Эйсстурм.
— Да, я слышал об этом.
Король улыбнулся и хотел сказать что-то ещё, но его супруга потребовала внимания мужа.
Эйсгейр пробежался взглядом по гостям дворца, нашёл герцога Мирара. Его окружали люди, которых рыцарь не знал. Кто-то из них участвовал в том разговоре? Любопытство и подозрения обуревали Эйсгейра. А возможное безумие эльфийского владыки ему очень хотелось обсудить с послом Светлого Леса в Эйсстурме, но тот уехал по каким-то делам в Тал-Гилас.
«Ладно,
Кто знает, вдруг найдутся двое неизвестных собеседников Шелана.
Глава 5. Таверна
Знакомство и новый контракт никак нельзя было не отметить. Поэтому все решили разобраться с последними делами в городе и вечером — раз уж всё равно придётся смотреть снаряжение — собраться в Таверне. У Фаргрена никаких дел не имелось, и он просто отправился гулять.
Во Всесвете Фар оказался в третий раз. Если считать пару ночёвок здесь, где-то на окраине. И времени тогда ни на какие прогулки не нашлось. А уж погулять здесь много где можно: роскошный город, почти такой же большой, как столица... Всесвет кочевряжился как мог, пытаясь отобрать у Эвенрата второе место, но пока, увы, не получалось. Вдвоём они дружно завидовали Эйсстурму — тот был и старше, и больше них, вместе взятых.
Но кое-чем молодой город мог перещеголять и столицу, и древнего гиганта. А именно — правильной застройкой. Кто бывал в старых городах с их как попало натыканными вокруг замков строениями — поймёт. Фаргрен вот понимал. В Эвенрате, казалось, и рыцарь земли первого ранга заблудится. Точнее, просто сойдёт с ума и снесёт столицу к Тварям. Или в землю поглубже закатает.
Во Всесвете улицы были правильными и ровными. Постарался, как это ни смешно или, скорее, грустно, всё тот же дракон: после его нападения город отстроили заново по строгому плану. Впрочем, разрастаясь во все стороны, улицы постепенно искривлялись, и ориентироваться на окраинах становилось непросто. Но это ни в какое сравнение не шло с хаосом столицы.
Прогулкой Фаргрен пытался выгнать из головы мрачные мысли. Помогло плохо. Точнее — не помогло вообще. Ему придётся вернуться в родные места. Более того — в деревню, где он вырос, где жила его семья. Жила... Сейчас никого уже нет. А Фар мучится от воспоминаний о ночи, которая заставила его покинуть дом пятнадцать лет назад. И от кошмаров, в которых он видел кровь, мёртвое лицо матери и полный ужаса взгляд сестрёнки.
Пару раз Фар порывался вернуться в гильдию. Если им дали неделю на сборы, ему успеют найти замену. Регистратор сам так говорил. В самом деле, чего стоит прийти и сказать: «А идите-ка вы на свой законный грабёж сами»? Выбитого зуба, и то вряд ли. А такие смешные потери никак не помешают Фару взять новый контракт. На Тёмный Тракт, например.
«Да что ты скулишь, как щенок, — обругал он себя в мыслях. — Не сказал ничего — значит, едешь!»
И пусть решение соответствовало его собственному кодексу наёмника, настроение от этого не улучшилось. Ни на шерстинку. Вот и бродил Фаргрен по городу, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями.
«А тут даже чище, чем в Эвенр'aте», —
Приятно ходить по городу, не опасаясь вляпаться в дерьмо или помои. Фар не был брезгливым: в деревне рос. Но одно дело — отхожее место, которому вонять, в общем-то, можно, хоть и не обязательно, и совсем другое — лошадиная куча на улице, которой полагается быть приличной.
Во Всесвете свободы от конского дерьма добились просто — запретом на лошадей в пределах городских стен. Своего Горбушку Фаргрену пришлось оставить в конюшнях за ними. Такое требование касалось всех, кроме караванов Гильдии торговцев: эти за право проводить повозки в город платили налог на чистоту.
Проходя мимо такого готовящегося к отправке каравана, Фаргрен увидел и суть этого самого налога — за лошадьми наблюдали специальные люди и убирали за ними, едва те наваливали кучки. Почему-то вид уборщиков, резво спешащих к дерьму, Фара повеселил, и на встречу с напарниками он отправился уже не таким мрачным.
Таверна немного терялась на фоне Гильдии наёмников и других помпезных зданий рядом, но всё равно оставалась заметной из-за красной крыши с затейливо украшенными коньками. Над входом висела незамысловатая вывеска без всяких красивостей.
Таверна.
Именно так. Просто Таверна, просто с большой буквы. Во Всесвете она была первой и долгое время — единственной, поэтому не получила другого названия. Что не мешало ей быть самой известной в королевстве. Благодаря — вот ведь неожиданность! — дракону, который её немного недоразрушил.
Владела Таверной одна и та же семья на протяжении нескольких поколений. Древний хозяин уверял, будто боковая стена и часть фасада пережили нападение дракона. И может, не врал, ведь был очевидцем тех событий. Говорят, даже видел драконоборцев. Сам хозяин таверны тоже считался своего рода знаменитостью — в свой сто двадцать один год он самым старым человеком королевства (которого чуть не убил дракон). Конечно, генасы и стихийники могли жить дольше, но старик не относился ни к тем ни к другим.
Внутри Таверны царил знатный шум, а ароматы, которые Фар учуял ещё на площади, казались почти одуряющими. Но в этой обонятельной какофонии Фаргрен умудрился почувствовать запах близнецов. Рейт и Лорин уже сидели за столом и гоготали над байкой какого-то наёмника, горланившего на стуле у стойки.
— Я говорю: «Ты куда шары свои дел?». А он: «Спрятал в мешок». И глазами хлопает.
От хохота даже стены задрожали. Над чем надо смеяться, Фаргрен не понял, ведь начало истории он не слышал. Но ему тоже стало смешно. Сложно оставаться серьёзным, когда все вокруг хохочут.
Оборотень пробрался к столу, за которым сидели близнецы.
— Ну, где шрам получил? — спросил его Рейт, отхлёбывая из огромной кружки с пушистой шапкой пены.
— Стулом в драке саданули, — ответил Фаргрен, потерев рваный рубец на правой скуле, — ничего особенного.
Если бы... Но о том, кто, когда и при каких обстоятельствах огрел его тяжёлым деревянным стулом, он старался не вспоминать. Да и рассказать об этом значило рассказать, что он — оборотень. А делать это Фаргрен не собирался. Никогда. Никому.