Отдельно взятая жизнь

Войс Лана

Я отпрянула, сердце заколотилось быстро-быстро. У дальней стены сарая громоздился всякий хлам, разбитая бочка для солений, какие то лопаты. Я поползла туда и прикрывшись мешком, скорчилась у стены за бочкой.

Мужчины уже ходили во дворе. Подергали дверь дачи, заглянули в окна, в сарай. Встали и заговорили негромко:

– Надо вон те дома тоже проверить. Поехали, не будем время терять.

Забрякала цепь и все затихло, а я лежала не двигаясь, страх пронизывал все тело. Здесь, за этой бочкой было мое последнее спасение.

Прошло наверное с полчаса, как вдруг я услышала посторонний звук. Осторожной походкой кто то крался рядом с сараем. А потом раздался хриплый голос:

– Ее тут точно нет, пошли.

Удаляющийся звук мотора пронесся для меня, как шаги удаляющейся смерти. Я вдохнула пыльный воздух сарая полной грудью. Потом заплакала, стараясь унять дрожь. Весь следующий день шел дождь.

Я сидела в сарае завернувшись в дырявые мешки и смотрела на дачу. Меня притягивала чердачная дверь. Когда то в прошлой жизни, я помнила что в таких чердаках есть легкие крючки изнутри. Если просунуть что нибудь в зазор, можно открыть крючок. А мне туда обязательно надо. Там в даче можно пересидеть, пока ушибы не пройдут и может дажет вернется память. А сейчас меня знобит и раны на теле покраснели и загноились.

Между тем, с дачного поселка сегодня тоже уезжали люди, нагрузившись последним урожаем. Я слушала их голоса и шорох шин автомобилей, все двигались практически в одном направление вправо, от деревни. Незаметно для себя я заснула.

Проснулась вся в поту, но с ясным сознанием. Мне определенно стало немного лучше. На дворе уже вовсю стояла ночь и ярко светила луна.

Я вытащила из сарая найденные в хламе старую легкую лесенку и ржавую пилу ножовку без нескольких зубьев, на шею повесила разодранный вдоль мешок. Приставив к веранде дачного домика лестницу, влезла на шиферную крышу веранды. Там, рискуя свалиться вниз, стала пропихивать полотно ножовки в зазор между чердачной дверью и рамой.

Мне крупно повезло. После нескольких резких движений вверх, внутренний крючок открылся, дверь распахнулась и я смогла залезть внутрь чердака.

Я вернулась за лестницей, обернула первую перекладину мешком, подтянула ее за ткань и затащила ее сначала на крышу веранды, а оттуда на чердак. Закрыла чердачную дверь на крючок изнутри и стала искать люк. Удача сегодня мне улыбалась. Хозяин дачи видимо был разгильдяй, к моему счастью он даже не удосужился закрыть на замок люк со стороны помещения. Я осторожно спустила лестницу внутрь дачи, прислушалась, там в темноте царили спокойствие и тишина. Это придало мне сил и впервые после обрушившихся на меня волнений и лишений, я почувствовала уверенность в том, что выживу.

Медленно двигаясь по темной даче, я вела рукой по стене. Наткнулась на подвешенную аптечку, сгребла найденные медикаменты и в лунном свете у окна, смогла прочитать наименования. Йод, марганцовка, и перекись водорода, а также пачка бактерицидных пластырей и бинт. Как раз все то, что мне

нужно, спасибо тебе незнакомый хозяин. Из мебели на даче присутствовали деревянный стол с дверками, и продавленный диван явно привезенный из квартиры.

Я легла на диван, подивившись его комфортной мягкости и провалилась в глубокий сон.

Утром я чувствовала себя значительно лучше и решила осмотреть свой новый дом. На деревянных стенках дачи хозяйка везде налепила журнальные фото дорогих интерьеров и тропических морей. Наверное, в душе у нее жила мечта о прекрасном.

В недрах кухонного стола, пахнущего старым деревом и лежалым хлебом, нашлись несколько литровых стеклянных банок заполненных наполовину с самодельными лейблами "Соль", "Мука", "Сахар", "Квас".

Ура, хозяева не посчитали нужным взять их.

А я делала все новые открытия. Я наткнулась на отличное, хоть и засиженное мухами зеркало, установленное рядом с умывальником. В отражении я наконец увидела себя: хмурую девушку с серыми окруженными синяками глазами, курносым носом и свалявшимися темными волосами. Это я? Привет я. Не помню, но рада познакомиться.

У дивана кучкой лежали выцветшее ситцевое платье с дырой на спине, а также зеленая трикотажная кофта с продранными локтями. В голове мелькнуло воспоминание о каких то джинсах и кроссовках Найк.

Усевшись на диван, я сбросила дерюгу и стала обрабатывать свои болячки йодом и перекисью, а потом, торжественно одела то линялое платье, которым побрезговала хозяйка. Может я и выглядела как бомжиха в отрепьях, но после ношения картофельного мешка, чувствовала себя Золушкой на балу.

Так я и прожила на даче несколько дней. Ночью я выползала, спускала лестницу набирала воды, питалась растворенной в воде мучной болтушкой с сахаром, а в качестве туалета днем использовала опустевшую банку.

Мои раны подсохли, ушибы пожелтели и стали бледнеть. И однажды, я себе сказала:

–Пора.

Мой путь лежал туда, куда уезжали автомобили. Там должен быть город и там я узнаю, кто я и где мой дом. Мне очень кажется, что он там.

Ранним утром, я выбралась из своего укрытия, отнесла лестницу обратно в сарай и пролезла прежним путем мимо выгребной ямы сквозь дыру в заборе. Я была одета в хозяйкино платье с кофтой нараспашку, на ногах обнаруженные в дачном мусоре, пластмассовые мужские шлепанцы на несколько размеров больше моего.

Я пересекла дорогу, спряталась в кустах и стала высматривать попутный транспорт. Я точно знала, что не сяду в легковушку. Те, кто меня до сих пор ищут, приезжали на легковой. Мне нужно доехать в город на грузовике.

Впереди запылил голубой Камаз. Я вышла на дорогу, махнула рукой, улыбаясь со всей приятностью, которую могла изобразить. Камаз остановился и я залезла внутрь.

Молодой парень за рулем рассматривал меня с некоторой брезгливостью и сожалением, что вообще притормозил.