Отдых в Турции

Экслер Алекс Борисович

В последующем разговоре за кофе Салман вдруг совершенно преобразился. Казалось, что он и тот Салман, который сопровождал их в автобусе, – разные люди. У него почти исчез его жуткий акцент, да и говорить он стал совершенно по-другому, так что перед ребятами вдруг возник интеллигентный и умный турецкий парень, который совершенно не был похож на того забавного "дикого турка", который выдавал смешные перлы в автобусе.

– Салман, я, конечно, очень извиняюсь, – спросил Игорь, который сразу все понял, – но куда исчез твой жуткий акцент?

– Туристам

нравится, – коротко ответил Салман. – Экзотика и все такое. Я же настоящий турок. У меня русских кровей вообще нет.

– А язык где выучил? – поинтересовалась Ира.

– Здесь и в Москве, – объяснил Салман. – Начал учить здесь, стал водить туристов, потом на зиму уехал в Москву и там совершенствовался.

– Неужели вот так сам и выучил русский? – восхитилась Ира. – Он же очень сложный!

– Непростой, – подтвердил Салман. – Но захочешь – выучишь. Уже где-то с третьего языка изучение идет довольно быстро.

– А сколько ты языков знаешь? – поинтересовался Сергей.

– Пять, – легко ответил Салман. – Русский, немецкий, английский, итальянский и немного французский.

– Ничего себе "дикий турок", – хмыкнул Игорь. – А ты со всеми туристами такие спектакли разыгрываешь?

– Конечно, – пожал плечами Салман. – Люди приезжают увидеть экзотику – вот и видят экзотику. Я поэтому считаюсь лучшим гидом. Сначала честно вел экскурсии: рассказывал о Турции, об истории, отвечал на вопросы, но потом стало понятно, что народ приезжает сюда отдыхать, пьет много "Раки", утром сильно утомленный, и им хочется дикого турка. Вот я и делаю им дикого турка. Вам же тоже сегодня утром понравилось?

Игорь вдруг вспомнил, что он говорил Ире в автобусе сегодняшним утром, и покраснел.

– Да ладно тебе, – сказал Салман. – Все для вашего удовольствия. Я ни на что не обижаюсь.

После этого признания беседа за кофе стала совсем задушевной.

– Слушай, Салман, – сказал Игорь. – А чего ты зимой в Москве делаешь?

– Ну, – Салман задумался. – Раньше просто язык изучал. А теперь все больше на отдых езжу. Программа четкая… – и тут Салман сначала почмокал губами, затем изобразил булькающие звуки, после чего задергался всем телом, как на дискотеке.

– Понятно, – сказал Игорь. – Девочки, выпивка и танцы.

– Ну да, – подтвердил Салман. – Сезон работаем – зимой отдыхаем. Только в Москве сейчас стало непросто. Полис все время останавливает. Приходится им по полчаса доказывать, что я вовсе не лицо кавказской национальности. Доказывать, кстати, трудно. Некоторые полицейские считают, что Турция находится на северном Кавказе.

– Бывает, – вздохнул Игорь. – Странно, что они вообще знают, что такое Турция.

– Ну, встречаются такие, которые и не знают, – сообщил Салман. – Один остановил, спросил документы. Я показываю турецкий паспорт. Тот интересуется, почему не по-русски написано. Я объясняю, что в Турции не говорят по-русски. А тот говорит, что паспорт поддельный,

и что у всех государств СЭНЭГЭ паспорт должен быть по-русски. Я говорю, что Турция не входит в СЭНЭГЭ, а тот говорит, что я – сапаратист и тащит меня в департамент.

– Сепаратист, – поправил его Сергей.

– А что это значит? – поинтересовался Салман.

– Сторонник отделения Турции от России, – объяснил Игорь.

– Понятно, – сказал Салман. – Только это не про меня. Я – сторонник объединения. Уже столько раз в Москве объединялся, что мне пора премию дружбы народов выдать.

Ира захихикала. Игорь неодобрительно на нее посмотрел.

– Слушай, – сказал Игорь Салману. – А у вас тут правда жуткие строгости?

– В каком смысле? – уточнил Салман.

– Ну, если кто-то из туристов буянит и все такое, – объяснил Игорь. – Опять же рассказывают, что тут с наркотиками большие проблемы. Я, правда, ничем серьезным не увлекаюсь, но марихуанку изредка покуриваю. Это же и не наркотик вовсе, а так… табачок.

– Понимаешь, – сказал Салман, – у нас ты никому не будешь доказывать, табачок это или не табачок. Если это окажется чем-нибудь, кроме табачка, то тебе просто впаяют от пяти до пятнадцати лет и посадят в турецкую тюрьму. А ты знаешь что такое турецкая тюрьма? У европейцев там выживаемость – тридцать процентов.

– Если честно, – ответил Игорь, – я в турецкой тюрьме еще никогда не сидел, поэтому четкого представления не имею. Зато смотрел фильм "Полуночный экспресс", но там, вероятно, сильно сгустили краски?

Салман немного помолчал и как-то очень внимательно посмотрел в глаза Игорю, сдвинув брови, отчего снова стал похож на пресловутого "дикого турка".

– Нет, – сказал Салман тихо, но очень внушительно. – Ничего не сгустили. Все так и есть.

– Что, – опешил Игорь, – и в наше время все так и есть?

– Ну да, – кивнул Салман. – Турецкая тюрьма – вещь очень специфическая, так что лучше туда ни под каким видом не попадать. И если ты был настолько неосторожен, что с собой провез хоть что-то похожее на наркотик – даже если это просто сушеная трава с твоего огорода, я тебе настоятельно рекомендую выкинуть это немедленно, причем так, чтобы никто не увидел.

– Да ладно тебе, – занервничал Игорь. – Я с собой ничего такого не брал. Говорю же – не увлекаюсь. Вот выпивки мы с собой притащили – факт. Правда, до сих пор даже первую бутылку не допили…

– Во-во, – подтвердила Ира. – Орали на сто рублей, а выпили – на две копейки.

– Это потому что вы пьете всякую дрянь вместо "Раки", – объяснил Салман. – У нас говорят, что выпьешь первый стакан "Раки" – станешь человеку лучшим другом, выпьешь второй стакан – начнешь понимать по-турецки, а после целой бутылки станешь и говорить по-турецки.

– Ты знаешь, – задумчиво сказал Игорь, – если я выпью бутылку водки, то моему собеседнику, вероятно, уже будет все равно, на каком языке я говорю.