Отец для двоих
Шрифт:
Я киваю. Единственный едва светящий фонарь над нашими головами освещает недостаточно, поэтому Динар не может рассмотреть Макара. При свете дня он бы сразу понял, что мужчина напротив — отец Тимофея.
— Ты… что… здесь?
— К тебе приходил. Поговорить нужно? Я не вовремя?
Хочу отмахнуться и сказать, что все в порядке, но быстро себя одергиваю.
— Не вовремя, — киваю. — У тебя что-то срочное? Или можем встретиться на наделе?
— Срочное.
У меня ощущение, что я зажата в тиски. Сзади стоит Динар, спереди Макар. Оба ждут
Согласиться поговорить с Макаром сейчас означает остаться с ним наедине: сесть к нему в машину или подняться ко мне в квартиру. Выбор один хуже другого.
Пока я стою, не определившись с решением и словами — мужчины знакомятся. Динар первым протягивает руку, представляется, Макар отвечает. Они перебрасываются парой фраз, а затем Динар позволяет себе решить за меня.
— Давай завтра, ладно? У нас планы сегодня, сам понимаешь.
Макар кивает, но не уходит. Продолжает стоять. И на меня смотрит. Понимаю, что я должна или кивнуть или…
Я не киваю. Высвобождаюсь из объятий Динара и извиняюще улыбаюсь.
— Я поговорю, ладно? Не думаю, что это займет много времени.
Динару такой расклад явно не нравится. Он поджимает губы, но ничего сказать не решается.
— Мы увидимся сегодня еще?
— Нет, — мотаю головой и добавляю. — Я потом все объясню, хорошо? Пожалуйста…
Не хочу, чтобы он начал расспрашивать о Тимофее при Макаре. Впрочем, если Измайлов меня все же нашел, значит, может уже знать о сыне.
— Ты уверена? Я могу пойти с тобой.
Сейчас настойчивость Динара меня даже раздражает. Что ему стоит просто согласиться, взять меня за руку и довести до двери квартиры? Я уже решила, что ни за что не сяду в машину к Макару. Она насквозь пропитана знакомыми запахами, а я не хочу предаваться воспоминаниям. И хочу иметь возможность уйти в любой момент.
— Можем подняться ко мне, — говорю Макару, а сама бросаю взгляд на часы.
Уже начало десятого, мне скоро за Тимофеем. Нужно вызвать такси, доехать и собрать сына, а дом брата расположен довольно далеко. Можно было, конечно, остаться у них, но я не хочу навязываться своим присутствием, когда между нами со Стасом черная кошка пробежала. Он должен понять, что я выросла и он больше не может управлять мной.
Мысли о брате здорово отвлекают. Я не замечаю, как мы втроем поднимаемся по лестнице и останавливаемся у моей двери. Я быстро достаю ключи, проворачиваю их в замочной скважине и открываю дверь, пропуская Макара внутрь. Динар в это время притягивает меня к себе и целует. По-хозяйски, прямо в губы, совсем не стесняясь постороннего. Я отвечаю машинально, мысли путаются.
— Я зайду через пару часов, когда ты вернешься, — выдыхает мне в губы.
Отказать я не успеваю,
Я проворачиваю защелку и разворачиваюсь к Макару, соединяя руки за спиной и прижимаясь ими к двери. Дальше идти не хочется. Пусть говорит все здесь и уходит.
— О чем ты хотел поговорить? — спрашиваю.
Взглядом фокусируюсь на открытой дверце шкафчика за его спиной. Присутствие Макара меня волнует, но не нервирует. То ли время пришло и отболело, то ли я в таком сильном шоке, что мне сложно дать оценку происходящему.
— О сыне.
Всего одним словом Измайлов выбивает из меня дух. В груди печет, глаза наполняются слезами, а сердце барабанит о грудную клетку от страха.
Узнал.
— И… что? Чего ты… х-х-хоче-че-шь…
На последнем слове я заикаюсь. Понятия не имею, почему. Макар ведь не тиран и не насильник. Я никогда его не боялась, а сейчас не могу совладать со страхом. Наверное, все дело в том, что отца уже нет в живых, а с братом я разругалась. Да и Макар уже не нищий. Шесть лет прошло, кто знает, вдруг он уже не тот, каким я его помню.
— Ты боишься? — не без удивления спрашивает Макар и делает шаг ко мне, но тут же тормозит и отходит назад.
И, правда, чего это я? Макар узнал о сыне, пришел поговорить, что это за реакция дикая?
— Извини, просто… не ожидала, что ты придешь с этим разговором.
— Мне фотографии дали твои и ребенка. Сказали, что мой ребенок растет без отца.
Надо бы извиниться, но я почему-то молчу. Я сделала так, как посчитала нужным и если бы была возможность вернуть все вспять, я поступила бы точно так же. Шесть лет назад Макар не заслуживал правды.
— Он растет счастливым, — говорю с искренней улыбкой. — Веселым, жизнерадостным, любознательным мальчиком. Твое отсутствие никак не повлияло на него, как на личность.
— Я был в этом уверен.
— Ты ведь пришел обсудить опеку?
— Только если ты разрешишь.
— А если нет — ты оставишь нас в покое?
Я сглатываю. С моей стороны жестоко об этом даже спрашивать, но я совсем не уверена, что хочу впускать Макара в нашу жизнь. В нашу, потому что в приложении к Тимофею иду и я. Я ведь не смогу оставаться в стороне, мне нужно будет общаться с Макаром, видеться, отвечать на телефонные звонки и смс. Мы должны будем стать друзьями. И он, вполне вероятно, захочет познакомить сына со своей женой.
— Предлагаю обсудить это через несколько дней. У тебя будет время все обдумать, не хочу, чтобы ты порола горячку. Я хочу увидеться с сыном, хочу принимать участие в его жизни, баловать подарками, воспитывать. Черт, Оля, я шесть лет просрал.
Я киваю. Он прав — мне нужно остыть. Успокоиться, взвесить все за и против. Выведать у Тимофея, не ждет ли он отца.
— Есть еще кое-что, — говорит Макар. — Я узнал о сыне от журналистки. Вчера у меня было интервью и из него вырезали почти все, оставив только ваши фотографии крупным кадром и наш с журналисткой разговор.