Отец-миллионер под прикрытием
Шрифт:
– Благодарю.
Отходим в тихое место. Лизка на сцене сидит верхом на деревянном “козле”, сражается подушками с какой-то барышней. У сестры азарт шкалит. Ей просто необходимо выиграть набор ложек под Хохлому. Вопрос жизни и смерти.
– Попробуешь, Райнер? Вкусно, честное слово.
– Воздержусь.
Пытаюсь отказаться от сомнительного десерта. С пакетом на запястье скрещиваю руки на груди, отворачиваюсь.
– Да ладно тебе! А ну быстро открывай рот! – егозой прыгает вокруг меня маленькая Кошкина,
– Непонятно, дай еще, вкус, на удивление, мне нравится
– Говорю же, пальчики оближешь. Да не мои, Райнер!
В общем, почти все сожрал я. Но Маруся не жадная, ее больше заводил процесс кормежки.
– Поехали со мной, туда и обратно.
– Так и быть, но мы должны успеть на салют. Нужно обязательно заснять его на камеру и выложить в Инстаграм. Такое событие, а у меня фото не будет!
– Как скажешь, Белоснежка.
Липкими пальцами достаю телефон, вызываю такси. Под согревающие лучи солнца неторопливо идем к выходу. С Лизкой не прощаемся. Она опять занята добычей нового трофея. На скорость хороводит вокруг стульчиков и жопкой падает на сиденье, когда народный ансамбль «Синильда» прекращает свое пение.
– Прошу, – со скрипом открываю дверцу для Кошкиной, сам усаживаюсь с другой стороны.
– Ох, Марат. Столько подарков накупил…
Стесняется Маруся. Неловко ей.
– Ты получишь намного больше этих побрякушек, – отвечаю, а потом обращаюсь к водителю. – В отель “Плаза”.
Кошкина слышит название и вновь округляет свои серые глазёнки:
– Зачем в “Плазу”?
– Я там остановился.
– А врешь, зачем, Райнер? Ты знаешь, сколько там номер стоит за сутки? Или впечатление произвести хочешь? Так не надо. В долги еще не хватало влезть.
И смешно, и не очень. Я, конечно, признаюсь Марусе во всем. Позже. Сначала надо объясниться с испанскими родственниками. Дон будет вне себя от ярости. Но уже пофиг. Абсолютно. То, что испытываю к Кошкиной, намного сильнее того, что испытывал к невесте. Или я просто сошел с ума.
А может, пострадал от одержимости.
Мы все дальше и дальше отъезжаем от площади, и с каждой секундой внутренний огонь разгорается сильнее. Растекается по жилам. До жжения концентрируется в груди. Отворачиваюсь к окну, пытаюсь отвлечься. Не могу. Деревья, дома, люди размываются в единую дымку.
В голове фантазия рисует две темные фигуры. Их тени на стене отеля “Плаза” переплетаются, плавно двигаются в едином ритме. Ай, Марат, угомони свои мысли…
Маруся шуршит пакетом, разглядывает безделушки. А у меня дыхание учащается.
– Возьмите за поездку. Тут еще на химчистку сверху, – расплачиваюсь с водителем, тысячу извинений ему
Испорченные мысли – преследуют меня как мания.
Выходим из авто.
Кошкиной неловко подниматься по глянцевым мраморным ступеням. Она думает, что одета слишком просто. В отель не пустят. На пару секунд зависает в холле. Любуются пафосом и обязательной хрустальной люстрой на потолке. Я любуюсь Кошкиной.
– Марусь…
Вздрагивает. Быстро-быстро перебирает ботинками по светлому мрамору. Становится со мной рядом у лифта.
– А можно будет отросток попросить того цветка? Здоровенный какой. И листики фиолетово-розовые.
– Тебе все можно.
Шагаем внутрь кабины, жму на кнопку. Прозрачные стенки вызывают у Кошкиной восторг до крика. Она говорит, что подниматься на семнадцатый этаж в таком лифте слишком задорно.
Задорно. Больших усилий стоило не рассмеяться.
Лифтовая дверь распахивается, раздается звук, сигнализирующий о том, что мы прибыли на нужный этаж. Веду Марусю по ковровой дорожке. Ключом-картой открываю номер.
– Ох! Марат, ты снял президентский люкс?! Неужели в нашем городе такие бывают?
– Располагайся, Марусь, я сейчас.
Нужно срочно убраться подальше от Кошкиной и оказаться ближе к струе холодной воды. Залетаю в душ, скидываю с себя вещи. Встаю под ледяные струи. Не помогает. Жар тела намного сильнее. Ладно, Марат, с выдержкой у тебя раньше никогда проблем не было. Наверное.
Чуть ниже талии обматываю полотенце, пальцами зачесываю мокрые волосы. В зеркальном отражении вижу блеск в глазах. Ненормальный. Он вспыхивает всякий раз, когда я вспоминаю Марусю. Вдох-выдох. Толкаю дверь. Белоснежка на краю постели, пальцем ковыряет в банке с медом.
– Кушать хочешь? Я закажу еду в номер.
Стараюсь не смотреть в ее сторону, по привычке тянусь к одеколону.
– Хочу.
– Что хочешь?
– Тебя.
– Не понял?
Замираю. Все я понял. Дыхание становится в три раза чаще. Медленно оборачиваюсь.
– Белоснежка.
– М?
– Девочка моя…
Кошкина громко визжит.. Банка выскальзывает с ее рук, мед растекается по полу. Делаю еще один шаг к ней, скидываю поленце. По телу хлещет огонь и вибрации, рукой тянусь к маленькому замочку на кофте Маруси. Захватываю и тяну вниз.
Какая же Маша красивая, офигенная! Подталкиваю ее к шелковой постели, накрываю собой нежное тело.
Я сошел с ума – уже точно. И, черт возьми, мне это по кайфу. Маруся вкусная, как долька шоколада – ее губы до сих пор сладкие. Задеваю бархатную кожу ладонью, и Маруся с трепетом вздыхает. Тихо так. Только для нас двоих. Слышу, как пытается скинуть ботинки. Ай. Я не могу долго ждать. Я могу обнажить ее с легкостью. И гораздо быстрее.
Конец ознакомительного фрагмента.