Отец моей подруги

Бушар Сандра

– Малыш, - эхом повторила я, распробовав странное слово на языке. Виктор Семенович пристально следил за движением моих губ.
– Но я не малыш.

– И кто же ты, Аль?
– с детским сарказмом хмыкнул тот, чем ударил мне в самое сердце. Мужчина не воспринимал меня всерьез! Для него я лишь какая-то шутка?
– Тебя от водки по щелчку пальцев повело.

Сжав губы в тонкую линию, я сглотнула обиду и отчеканила по слогам:

– Я - взрослая девушка, ясно!
– Виктор Семенович лишь странно засмеялся, мол, мое утверждение забавно; а я так хотела убедить его в своей правоте, что

выпалила первое, что пришло в голову: - У меня вообще-то было много п-парней, понятно вам?

А тут он вдруг резко замолчал, и губы его вытянулись в пугающем оскале.

– И сколько же их было?

Он смотрел требовательно, будто отступать не собирался, и выглядел так, будто намерен был выбить из меня ответ всеми правдами и неправдами.

А я, что? Прикусив губу, пыталась выкинуть из памяти того самого первокурсника, что убил всякие мечты и грезы о сексе и растоптал этот процесс раз и навсегда. Секс с ним был не просто ужасен, это оказалось тем единственным событием, которое я мечтала выкинуть из памяти раз и навсегда.

– Пять!
– выпалила я, но тут же задумалась: а не мало ли? И для солидности добавила: - Или десять. Не помню даже… А, может, вообще пятнадцать! Кто их там считает, правда?

Виктор Семенович прорычал что-то невнятное сквозь стиснутые зубы, и мне удалось распознать лишь: «а я тут переживаю» и «думал, такая вся невинная».

– Что-что?
– придвинувшись еще плотнее к мужчине, я пыталась услышать еще хоть что-то, но он вдруг повернулся с таким озабоченным и воодушевленно-коварным взглядом, что тело мое моментально зажглось, как спичка.

– А-а-аль, - хитро протянул он, сузив глаза.
– Я тут придумал более приятный способ не умереть от холода.

– И какой же?
– я деловито подняла подбородок повыше.

Пусть выкусит и знает, что я тут ни какая-то невинная жалкая овечка! Но весь мой энтузиазм улетучился в корень, когда его пальцы подцепили мой подбородок, поворачивая лицо в нужную сторону. К нему, лицом к лицу.

– Тебе понравится, - пообещал он уверенно и так властно, что я едва не застонала в голос.

Губы мои распахнулись, и он принял это, как предложение, накинувшись на них так жадно и дико, что мир вокруг поплыл. Его язык был таким наглым и требовательным, подавлял мой любой энтузиазм. И все, что виделось в этом, - его бешенное, необузданное желание.

Я застонала в голос и смело запустила пальцы в его густую темную шевелюру. Она оказалась такой же мягкой, как и в моих самых смелых снах, несмотря на обилие укладочного геля.

– Такая сладкая… - спутанно сорвалось с его губ невнятно и едва различимо от бешеного дыхания.
– Как я и думал…

Его мокрый лоб ударился о мой лоб, и стало так чертовски жарко, будто кто-то включил печку.

– Вы такой красивый, - прошептала я, как заворожённая изучая его лицо, словно впервые.

Это был не просто какой-то там мужчина… Это был самый прекрасный мужчина из всех, кого я когда-либо встречала. И мне никогда не нравился контингент постарше, нет… Только он. Только Виктор Семенович. С первой встречи, стрелою прямо в сердце.

– Ты такая пьяная, Аль, - покачал головой он, а затем вдруг скинул мои ноги на пол, и я ахнула от ужаса и ощущения тотальной

потери. Неужели это все? Конец? Он бросит меня так? Если да, то я просто умру здесь и сейчас! Но не успела я заплакать от нахлынувших чувств, как он приподнял меня за бедра и усадил к себе на колени. Теперь мои ноги обвивали его талию, а его ладошки покоились на моей попке.
– И будь во мне хоть капля совести, я бы не сделал этого.

– Чего именно?
– я склонила голову набок, вглядываясь в глубины его темных глаз и пытаясь понять, почему он поцеловал меня. Легкая добыча? Доступная девица, сама же вешающаяся на шею? Нет, мне категорически не хотелось думать об этом, когда он выглядел так, что сердце замирало. Будто я центр его мира.

– Это, Аль, - хмыкнул мужчина, а затем снова накинулся на мои губы с большим энтузиазмом, буквально выбивая из тела дух.

Его пальцы заскользили вверх по талии, сминая под собой платье, заставляя тонкую ткань сжаться гармошкой на уровне талии. Не опуская взгляда, Виктор Семенович ощупал мои бедра и замер, не обнаружив там колгот. Когда он оторвался от меня на мгновение и оценил новые чулки, взгляд его стоил всех денег мира. А еще стояк, упирающийся мне в бедро, как чертов камень.

– Охренеть, - рыкнул он, притягивая меня к себе и раскачивая на своем мужском достоинстве. Губы мужчины осыпали мое лицо мелкими поцелуями, пока пальцы сжимали все доступные взгляду места. – Охренеть, блядь…

Я томно вздыхала ему в губы, не в силах открыть глаза и поверить, что это реальность. Что это происходит со мной! Мужчина, восхищающий меня каждым качеством своего характера, каждой клеточкой своего тела, касался меня, целовал… И я не хотела, чтобы это заканчивалось. Никогда.

– Прошу… - прошептал я, словно в бреду.
– Я хочу вас…

Ему не требовалось повторять дважды, Виктор Семенович точно знал, что делал. Немного отодвинул меня назад, он порылся во внутреннем кармане пиджака и достал оттуда упаковку презервативов. Я тут же нахмурилась: для кого это он их припас? Еще и в таком количестве?!

Но мысли мои тут же отошли на задний план, когда мужчина судорожно расстегнул ширинку, а после приспустил боксеры вниз, высвобождая на волю огромный член. Моя уверенность тут же поутихла. Пока Виктор Семенович раскатывал презерватив, я думала лишь о том, что в тот самый первый раз достоинство парня было в десять раз меньше! И то, доставило немало неприятных ощущений…

– Виктор Семенович, - прошептала я, не представляя, как признаться ему в своем же обмане.

– Потом, - отмахнулся мужчина, возвращаясь ко мне с жаркими и дикими поцелуями. Он казался слишком помешан и нетерпелив, чтобы думать о чем-то другом.
– Все потом, малыш…

И я выдохнула. Просто отдалась ситуации и поверила мужчине. Потому что если в этом мире и существовал человек, с которым я хотела бы заняться любовью – сейчас он сидел напротив меня. И никто иной.

Глухо выдохнув, Виктор Семенович поднял меня за бедра, и я ощутила, как головка упирается между складок. А затем он одним резким движением насадил меня на себя, уверенно и бескомпромиссно. Комнату оглушили два пронзительных стона.

Я упала на мужчину, содрогаясь, с губ мои неосмотрительно слетело: