Отец наших отцов

Вербер Бернард

Люсьен Элюан помахал им рукой и исчез вместе с ящичком, в котором лежала пятипалая лапа.

13. ПОХОЖИ ЛИ МЫ НА КРЫС?

Уже несколько часов ОН наблюдает за стаей крыс. ОН нашел их в дупле у корней дерева.

ОН видит раненую крысу, которая визжит, зовет на помощь, но никто не приходит. Когда она выбивается из сил, к ней подходит сильный самец и убивает ее. А потом съедает.

Из этого, а также из многих других наблюдений ОН делает массу выводов. Общество крыс – жестокое. Раненых,

больных и старых убивают, как только они показывают свою слабость. Ослабевших и не нужных группе выгоняют или уничтожают. Даже новорожденные часто остаются в живых только благодаря ярости матери, защищающей их от отца, который пытается их сожрать.

Общество крыс жестокое, но процветающее. Крысы приспосабливаются ко всему. Они могут питаться зерном, мелкими млекопитающими, падалью, высохшими растениями, гнилыми фруктами. Когда их много, они не боятся нападать на более крупных хищников. Их острые зубы пугают даже маленьких шакалов. Но стая постоянно раздираема противоречиями. Каждый недоволен своим положением, драки между сильными самцами не прекращаются. Вожаки всегда покрыты шрамами, полученными во время социального восхождения. ОН видел даже, как один самец умер через несколько минут после того, как победил всех соперников.

ОН знает, что стаи МАТЕРИ и ОТЦА живут примерно так же.

Дерутся, чтобы выяснить, кто сильнее.

ОН смотрит на облака. Благодарит их за совет. А они уже приняли форму другого животного, за которым ОН должен наблюдать.

14. В ВОРОНКЕ

Стенки огромной воронки были гладкими. Лукреция и Исидор не могли вылезти обратно и барахтались среди свиней. Свиньи, свиньи, везде были свиньи. Тонны свиней, розовых, нежных и теплых на ощупь. И все вместе они медленно спускались на дно воронки.

– На этот раз мы пропали! – сказала Лукреция.

– Когда-нибудь мы все умрем, – невозмутимо ответил ее спутник.

Со всех сторон они были зажаты розовыми хрюкающими, стонущими, копошащимися телами. Сквозь прозрачные стенки они видели, как свиньи падают на бегущую дорожку.

Оглушенные электрическим шоком, они застывали и покорно приближались к щипцам и острым лезвиям.

– Какой позорный конец!

По телу девушки пробежал озноб.

– И какой отвратительный запах! Не паленого мяса, а этот их специфический запах. Что это?

Исидор Катценберг втянул воздух носом.

– Это запах страха. Сииньям страшно. Они знают, что умрут, и это их ужасает.

И действительно, некоторые свиньи дрожали. Другие все время мочились. И все смотрели на людей грустными, умоляющими глазами.

– Почему они не кричат? – спросила Лукреция.

– Знают, что это бесполезно. Мы же тоже не кричим.

Она снова посмотрела на свиней.

– Почему не пытаются спастись или хотя бы задержать свое продвижение вперед?

– Они знают, что лишь отодвинут миг своей смерти. Они понимают, что обречены. А потом, может быть, жизнь в отсеках им надоела. Без солнечного света, без движения, в тесноте, без надежды

на какое-либо будущее. Может быть, приближение смерти кажется им началом освобождения.

Вдруг обоим журналистам показалось, что их поднимает на гребне волны. Свиньи вокруг них суетились, обгоняя и первыми проскальзывая в горлышко воронки. Теснившие их животные подчинялись какому-то упорядоченному движению. Словно объединяли усилия, чтобы помешать Исидору и Лукреции свалиться вниз.

– Невозможно! Похоже, они пытаются оставить нас наверху! – удивилась девушка.

Удерживаемый мордами шести свиней, медленно погружающихся в зыбучий песок из тел товарищей по несчастью, Исидор тоже заметил это.

– Мне кажется, я понял. Эти свиньи инстинктивно осознали, что если двоих людей обрекли на гибель вместе с ними, значит, эти двое с ними заодно. Они знают, что никогда не сумеют защититься сами. А мы можем это сделать. И они пытаются нас спасти.

– Исидор, вы правы! – воскликнула Лукреция. – Те, что рядом со мной, перегрызают мои путы.

Доброжелательные соседи Исидора занялись его веревками. Аккуратно, стараясь не поранить, они перекусывали связывавшие его сухожилия. Вокруг него толкалось так много свиней, словно все они хотели участвовать в спасении людей.

– Как они понимают, что в интересах всех свиней вытащить нас отсюда? Не может же у них быть коллективного сознания! – сказала девушка, чьи руки уже были свободны.

Теперь свиньи в воронке смерти вставали одна на другую, стараясь построить из своих тел пирамиду, которая поднимет людей наверх. Два журналиста того только и ждали. Они находились на холме из тысячи тел. Но каждый раз, когда Лукреция уже почти хваталась за край воронки, живая масса под ней уходила вниз, и у нее ничего не получалось. Это происходило оттого, что свиньи внизу, пусть медленно, но продолжали падать вниз.

Наконец новые добровольцы укрепили телами живую лестницу так, что Лукреция сумела наконец выскочить наверх. Пока пирамида не обрушилась, она помогла вылезти Исидору.

Голые и дрожащие, стояли они на металлическом помосте. Для начала надо было чем-то прикрыть наготу. В ближайшей раздевалке, где рабочие хранили спецодежду, девушка нашла форму и быстро натянула ее. Исидор поступил так же, хотя ему было не так легко найти одежду подходящего размера.

Они смотрели издали на кипящую розовыми пузырьками воронку.

– Они нас спасли. А сами умрут, – сказала девушка с горечью.

– Мы ничего не можем сделать для них. Даже если мы поможем им выбраться отсюда и выпустим их в город, они погибнут через несколько дней. Они ни к чему не приспособлены.

– А если оставить их в лесу?

– Они не умеют сами добывать пищу. У них нет даже меха, чтобы защититься от зимней стужи. Когда-то они были кабанами, а теперь…

– Не можем же мы их бросить! Они спасли нам жизнь!

– Но мы не можем их спасти. Они разучились жить без нас. Разучились обустраивать берлоги. Даже прокормиться сами уже не могут. Эти животные обречены.