Отец-одиночка до встречи с тобой
Шрифт:
Села на пол и прислонилась к кроватке Алины. Малышка крепко спала.
Вздохнула и уткнулась лбом в колени.
В животе всё переворачивалось от волнения и переживания. Я уже переживала эти чувства, уже проходила через это… И даю себе слово, когда Богдан вернётся, что больше никогда не позволю ему поступать так опрометчиво. Никогда.
Если Богдан, конечно, захочет строить со мной отношения, - проскользнула мысль.
А сама я хочу этих отношений?
Не задумываясь, ответила себе «Да. Хочу и очень».
Посмотрела
– Богдан… Умоляю тебя, перезвони. Надеюсь, что с тобой ничего не произошло. Я переживаю.
Глубокий вдох и долгий выдох.
Я никак не могла избавиться от ощущения, что произошло что-то ужасно плохое и непоправимое.
– Боже, прошу тебя, молю, убереги Богдана от беды, - произнесла еле слышно и обняла себя, словно замёрзла.
И вдруг раздался пронзительный телефонный звонок. Я едва не подпрыгнула на месте. Быстро убавила звук.
Сердце волнительно забилось в груди.
Малышка зашевелилась во сне, но не проснулась.
Я быстро вышла из комнаты.
Звонил Никита.
– Алло, - сдавленным голосом произнесла я в трубку.
– Каролина, это Никита. Богдана арестовали и увезли в СИЗО. Он жив и здоров. Лютик уже звонит его адвокату...
– Что? – опешила я. – Как арестовали? Что случилось?
Тяжело вздохнула, провела дрожащей ладонью по волосам.
– Эта семейка разыграла целый спектакль. Его подставили, Каролина, в этом нет сомнений.
– Что именно произошло? – спросила у него. – Какое обвинение, Никита?
– Обвинение в убийстве, - произнёс он мрачно. Его слова прозвучали как приговор.
Зажала рот рукой, боясь закричать.
– Ты только не переживай. И постарайся никуда не выезжать из дома. Будь с ребёнком, Каролина.
Закивала, а потом сказала:
– Да, конечно… О боже, Никита… - прошептала с ужасом. – Что же теперь будет? Алину заберут, Богдана посадят?
Я озвучила страшные мысли, которые возникли у меня в голове, и хотела услышать его ответ, что всё не так и всё будет хорошо – очень скоро всё будет хорошо.
– Дом пока оцепили, и войти в него не дают. Сейчас приедет адвокат, и всё быстро разрешим. Дом ведь напичкан видеокамерами и прослушкой. Волноваться не нужно. Главное сейчас – это чтобы ты была рядом с ребёнком, - спокойным и уверенным голосом произнёс Никита. – Мы Богдана не бросим в беде, Каролина. Так что не переживай. Вытащим этого упрямого осла, а потом я ему дам в бубен, чтобы в следующий раз слушал свою женщину и своих друзей.
Приятным теплом отозвалась его фраза про «свою женщину» и я слабо улыбнулась.
– Спасибо, Никита. Держи меня в курсе…
– Хорошо. Скоро снова позвоню. Пока.
– Пока.
Разговор был окончен, и я тяжело осела прямо на пол.
– О господи! – выдохнула, а потом тихонько заплакала.
Глава 22
* * *
Богдан
Почти
Не мог не думать о Каролине и моей дочери. Каролина, наверное, места себе не находит от волнения.
Надеюсь, что Никита и Лютик уже в курсе произошедшего.
Голова болела, особенно пульсацией отдавалась в месте, где было ранение, но я не подавал виду, что меня что-то беспокоит.
Следователь вытер засаленным носовым платком вспотевшую шею и сощурился.
– Послушай, – произнёс он тихим, угрожающим голосом. – Ты лучше сразу скажи, за что убил того несчастного… Как там его имя?
Он демонстративно вытянул в руке протокол с места преступления и произнёс:
– Эдуард Васильевич Хорин.
Положил на стол протокол.
– Ну, и чем же не угодил тебе этот безобидный товарищ? – ухмыльнулся. – Знаю чем, дело всё в наследстве, верно?
Возможно, кому-то из задержанных голос этого следователя был словно нож, приставленный к горлу. Но только не для меня.
– Без адвоката я давать показаний не стану, - ответил ровным тоном. – Я воспользуюсь 51 статьёй Конституции Российской Федерации.
Следователь выпятил толстые губы и мерзко ухмыльнулся.
– Шибко умный, да? Хватит валять дурака, Богдан Юрьевич. Ты называешь мне мотив, даёшь чистосердечные признания. Я записываю твои показания, ты подписываешься под ними и обещаю, что суд будет осведомлён о твоём желании сотрудничать со следствием.
Я вызывающе изогнул бровь и наградил следователя презрительным взглядом.
– Повторять не стану, - произнёс я.
Следователь откинулся на спинку вращающегося стула. Очевидно, ему было не привыкать к вывертам задержанных, однако, отчего-то именно я бесил его основательно. Эмоции и неприязнь так и проступали на его жирном лице.
Следователь подался вперёд.
– Не желаешь сотрудничать со следствием, да? Хорошо, будет тебе и адвокат, и 51-я. Только запомни, что от убийства тебе не отмазаться. Все улики против тебя, - не дождавшись от меня ответа, он продолжил уговоры: - Богдан Юрьевич, вся твоя прошлая жизнь, все заслуги как военного корреспондента не будут учтены судом. Ты будешь сидеть о-о-очень долго.
Я невозмутимо прошёлся взглядом по жирным пальцам следователя, вертевшим погрызенный и затупившийся карандаш, и вздохнул, медленно, всем своим видом демонстрируя скуку. Мне было ясно – следователя родственнички «купили».
– Сегодня будет жаркий день, господин следователь, – бросил я равнодушно и криво улыбнулся.
Отталкиваясь ногами, он подъехал к своему помощнику, сидевшим за соседним столом – молодому брюнету – и передал протокол. Ему было лень отрывать свою жирную задницу от стула, чтобы пройти несколько шагов.