Отец подруги
Шрифт:
Но сейчас можно чуть расслабиться. Можно отдохнуть. Я все же должна научиться жить для себя, а не для кого-то.
Это же так?
В груди чуть начинает ныть.
Мама…
Она же там совсем одна. А если она переживает и просто не знает, как до меня дозвонится?
Но я тут же усмехаюсь. Это не так. Все она знает, просто я не нужна. На душе становится грустно. Это так неприятно осознавать, но все равно пока не проверю, не поверю…
В какой раз? — спрашивает голос внутри меня.
Хватит. Не хочу об этом думать.
Лучше
Но представить то можно?
Смотрю на его дверь и внутри все сжимается. Он же прекрасно слышит, что тут музыка. Отлично понимает, что именно я в ванне. Тогда что ему нужно?
— Аа-а-ах, — стону чуть громче и тихо начинаю смеяться, словно не ведаю, что творю.
Какая же глупая.
Ручка двери еще раз опускается.
— А-а-а-ах, — еще раз стону и чувствую, как начинает тянуть внизу живота.
Это точно Андрей. Каринка бы не стала со стороны отца входить. А если бы услышала, то написала и позвонила. Но не начала ломиться.
Музыка стихает и я еще раз, но уже протяжно стону и рука сама спускается к складочкам. Боже, дразнить мужчину — так порочно и возбуждающе.
— Открой, — слышу голос Андрея, но тут же резко включается другая мелодия и я опять вижу только то, что ручка начинает ходить ходуном.
Меня заводит, что он стоит там и не может войти. А пальцы нежно начинают кружить вокруг самого главного. Напряжение нарастает и в миг каждая клеточка напрягается, каждая мышца превращается в деревянную. Но стоит дрожи, как волн пронестись по всему телу, как окутывает приятная и расслабляющая нега.
Открываю глаза и вижу, что ручка больше не дергается.
Так, теперь главное ему на глаза не попадаться.
Глава 16
Через полчаса выхожу из ванны. Но все же открываю засов изнутри в двери, которая ведет в комнату Андрея. Мне страшно. Руки дрожат, сердце колошматит по ребрам, но я быстро открываю и убегаю к себе. Но за мной никто не бежит, дверь не вышибает и вообще кому я нужна?
Взрослому мужику?
Может на один раз и да…
Но видя, как я над ним издеваюсь, то ни один не станет носиться за мной…
Нормальный….
Хотя вроде отец Каринки нормальным был…
Накидываю на себя халат и быстро иду в комнату к подруге. У меня нет даже фена в отличие от нее.
— Наконец-то, а то я уже думала тебя вытаскивать оттуда за волосы, — смеется она. — Ты как? Тебе не плохо?
— Нет, — прислушиваюсь к своему телу и чувствую лишь легкость. — Мне хорошо. За последние дни, наверное, мне впервые хорошо, — улыбаюсь и смотрю на Карину.
— Это здорово. Понимаешь, тут такое дело… — меня напрягает то, как начинает подруга. — Мне отец сказал о том, чтобы предупредила
Я вижу, что ей неловко об этом говорить. Но прекрасно понимаю. Это его дом, его правила, а тут я…
— Расслабься. Я все понимаю и принимаю. Так что буду сегодня в десять, — улыбаюсь подруге.
Даже претензии Андрея о том, когда я должна приходить мне не испортят настрой.
— А я бы возмутилась, — говорит подруга и берет расческу.
Она обходит меня и снимает полотенце. Вначале распыляет спрей по волосам, а затем начинает расчесывать.
— Почему? Это же хорошо — забота родного человека. Он волнуется и переживает за тебя. Да и нормальный человек после десяти не будет шататься. А…
— А как же клуб? Тусовки? Молодость нужна для этого! Чтобы пить, веселиться, приходить к утру домой, спать пару часов и идти в универ, — подруга начинает расчесывать мои волосы, у нее очень сконцентрированное лицо, что даже смешно. Потому что говорит она такие веселые вещи… Я улыбаюсь и она переводит взгляд на меня. — Что?
— Может кому-то и нужно, — тыкаю в ее отражение. — Тебе. Например. А я в этом не вижу никакого веселья. Да можно сходить и потанцевать, но для общения клуб не годиться. Это лучше в кафе посидеть, где не так громко музыка бьет. Или сходить в театр, музей. Знаешь как много интересного помимо пьянок и кутежа? Ты за целый день набегаешься так, что единственное желание будет прийти домой в десять и отрубиться.
Она щурит глаза и кладет расческу и берет фен.
— Вот отец такой же: музеи, театры, выставки… Вы словно два сапога одной пары. Точно, нас с тобой подменили и Это ты наверное его дочь! Но уж точно не я…
Она включает фен и ее больше не слышно, а у меня глаза на лоб лезут. Карина никогда меня не простит, если я буду крутить интриги с ее отцом. Я вижу ее отношения к нему. И мне она доверяет, как сестре. А я полностью ее подвожу.
Плохая из меня подруга.
Как только Карина заканчивает сушить меня, она достает плойку и подкручивает мне кончики волос. И только потом отворачивается от зеркала и начинает наносить макияж.
— Манцуров тебя точно сожрет на свидание. Ты прикинь, сама хочу тебя поцеловать. Вот настолько ты красивая, — говорит Каринка и улыбается.
— Фу, так нельзя…
— Это ты себя не видела, как увидишь, сама к зеркалу захочешь припасть и…
— Не продолжай, — перекрикиваю ее и она звонко начинает смеяться.
Мы включаем музыку и вокруг время словно исчезает. Мы смеемся и радуемся обычным вещам. А я впервые чувствую себя дома. Это такое странное чувство уюта вперемешку с безопасностью, что не могу не поблагодарить Бога, за то, что он столкнул нас с Кариной.
— Так. Ты готова. Теперь платье, вот эти колготки и сапоги. Такси вызову и можно ехать, а то время уже шесть, а тебе ехать часа полтора до туда.