Отец смерти
Шрифт:
— Из-за тебя все наши родственники разделились на два лагеря, — сказала Морталия. — Часть поддерживают тебя, и желают, чтобы ты занял престол Отца Смерти. А часть стоят на стороне Отца, и желают остановить тебя. Но даже среди них нет единодушия. Пожалуй, никто не разделяет мнение Отца о том, что ты хочешь уничтожить эту Вселенную. И знаешь, Крит, я могу предложить тебе способ узнать, к каким последствиям приведет пробуждение твоей пазиры. Вот, взгляни-ка на это.
Она протянула мне небольшой амулет — плоский круглый кусочек
— Что это, Морталия?
— Это пазира, с помощью которой я контролирую миры снов. Надеюсь, тебе известно, что миры снов — это своеобразный фундамент вероятностного мира. Именно здесь рождаются те сочетания случайностей, которые наверху проявляются как реальные ландшафты, события и судьбы.
— Я сам видел, как Отец создает формы, которые придаст Изменяющий Ветер Икс-Зонам, — возразил я. — Он никогда не говорил, что использует для этого миры снов. А формы будущих живых существ и их судьбы он также многократно создавал сам на моих глазах.
— Отец Смерти пользуется готовыми блоками, сочетая их по своему усмотрению. Но эти блоки, или, как мы говорим, элементы, создаются прямо под нами, в мире снов. У Отца есть собственный канал доступа к миру снов, ведь корни Матери Ветров опускаются прямо до этого уровня Вселенной.
— Но ведь Отец сам может создавать сочетания случайностей, которые ты назвала элементами, — возразил я.
— Верно, может. Однако, если использовать элементы, возникшие в снах самой Вселенной, можно быть уверенным, что внесенные изменения будут гармонировать со всем сущим. Сны вселенной порождают те сочетания случайностей, которые наиболее естественны и целесообразны. Вот в чем дело. За исключением последнего времени, когда в мире стали появляться существа, которых не должно быть среди нас, Отец всегда предпочитал осуществлять только те изменения, которые полностью гармонируют с сознанием созданной им Вселенной. Понимаешь, о чем я?
— Кажется, да. Именно поэтому моя пазира вызывает у него такое жесткое неприятие. Она кажется ему полностью разрушающей гармонию, угрожающей первооснове мира. И он пытается нарушить гармонию со своей стороны, чтобы одно нарушение компенсировало другое.
— Если мы соединим две наших пазиры, то сможем увидеть, что произойдет в случае, если ты разбудишь свою. И еще — мы сможем посмотреть, действительно ли твоя пазира так опасна для этой Вселенной.
— Хорошо, — сказал я. — Согласен на эксперимент. Приступим прямо сейчас?
— Как только вы закончите обедать, — улыбнулась Морталия. — Прошу в трапезную.
— Последний вопрос, Морталия, — сказал я. — Почему ты делаешь это?
— Я не верю, что ты желаешь нам всем гибели. А значит, твоя пазира не может содержать в себе это желание. Мир начал меняться после твоего исчезновения. В нем появились силы и сущности, которые для него противоестественны. Я хочу увидеть, не является ли твоя пазира тем лекарством, которое
Я задал вопрос пазире, желает ли она подвергнуться этому эксперименту, и получил от нее энергию радости. Ну что ж, значит, чему быть, того не миновать.
После вкусного и утонченного обеда Морталия проводила нас в комнату, из которой она могла контролировать сны.
— Я могу следить за тем, что возникает внутри вселенной, и прослеживать последствия реализации тех или иных элементов. А затем, управляя вероятностью событий, я гармонизирую общий поток последствий, — объяснила она, демонстрируя мне свое оборудование.
— Совсем неплохо, — сказал я. — Я впервые у тебя в гостях. Неужели ты всегда этим занималась?
— Как тебе сказать? Интересовалась я этим всегда. А вот заниматься вплотную стала незадолго до твоего исчезновения. Когда глубинные воины вышли на поверхность, я даже попала к ним в плен, — они решили заключить меня и моих ведьм внутрь прозрачного кристалла, чтобы мы не влияли на элементы.
— Еще бы! — вмешался Элексигаль. — Ты могла с помощью этих штук сделать само существование глубинных воинов незаконным. Надеюсь, ты не собираешься этого делать в ближайшее время? Потому что тогда я уже не смогу существовать в двух мирах одновременно.
— Я тоже сторонница гармонии, — заверила его Морталия.
Алан и Анфиса рассматривали рабочий кабинет Морталии с явным интересом, но они не осмеливались к чему бы то ни было притронуться. А вот Моргульского интересовала сугубо техническая сторона дела. Он ходил, трогал приборы, рассматривал панели управления и задал Морталии несколько вопросов, на которые она ему тихо, вполголоса ответила.
— Давайте, наконец, приступим к эксперименту, — сказал Моргульский, удовлетворив свое первоначальное любопытство.
Морталия попросила меня установить мою пазиру в специальный держатель, напротив расположила свою и опустила на них сверху прозрачный колпак, в верхней части которого открылся металлический клапан.
Поток светящегося дыма хлынул на наши пазиры и они засверкали, словно покрытые алмазной пылью.
— Что это? — спросил я.
— Те самые элементы, ты видел их под ногами, когда мы прибыли сюда.
— Это твой канал доступа к миру снов?
— Один из многих, — улыбнулась Морталия. — Здесь почти каждое устройство соединено с миром снов.
Из-под прозрачного купола стали вырываться наружу объемные картины, заполняющие намного большее пространство, чем сам купол.
— Отойдем подальше, — сказала Морталия. — Теперь остается только смотреть.
Мы отошли, и я увидел в объемной картине Инику, которая протягивала ко мне руки и улыбалась. Потом Иника уменьшилась в размерах, и рядом с ней я увидел Мать Ветров. Мать шелестела ветвями, и я услышал, как она произносила слова: "Вечная юность вселенной. Вечная юность вселенной".