Отечественная война 1812 года. Школьная хрестоматия
Шрифт:
— Я знаю об этом, так как ко мне являются из них дезертиры... Скажите, у вас другой губернатор в Москве?
— Да, Ваше Величество. Маршал граф Гудович попросил отставки по причине своих пожилых лет.
— Не правда ли, император Александр переменяет всех, кто хорошо расположен к французам?
— Ваше Величество, беру на себя смелость уверить вас, что граф Гудович признает только русских.
— Вам нужен англоман, а кто-либо другой не отталкивал бы таким образом других иностранцев. Скажите, Штейн (бывший прусский министр, приглашенный на службу Александром I ) обедал с императором Александром?
—
— Как можно Штейна посадить за стол русского императора? Если даже император Александр решил слушать его советы, он никогда не должен был иметь его у себя за столом. Разве можно представить себе, чтобы Штейн мог быть предан ему; ангел и диавол никогда не должны быть вместе. Коленкур! Вы были в Москве?
Он отвечал:
— Да, Ваше Величество.
— Что она собой представляет? Большую деревню? Он отвечал:
— Ваше Величество! Это скопление больших и прекрасных домов наряду с маленькими лачужками.
Оборотясь ко мне:
— Генерал, сколько насчитываете вы жителей в Москве?
— 300 тысяч, Ваше Величество.
— А домов?
— 10 тысяч, Ваше Величество.
— А церквей?
— Больше 240.
— Почему столько?
— Наш народ их много посещает.
— Отчего это происходит?
— Наш народ набожен, религиозен.
— Ба! В наши дни уж нет религиозных.
— Простите, Ваше Величество, не везде одно и то же. Может быть, нет больше религиозных в Германии и Италии, но есть в Испании и в России.
Помолчав немного, Наполеон, оборотясь ко мне, спросил:
— Какая дорога в Москву?
Я отвечал ему:
— Ваше Величество, этот вопрос меня немного затрудняет: русские говорят так же, как и французы, что все дороги ведут в Рим. Дорогу на Москву избирают по желанию: Карл XII шел через Полтаву.
Тут мы встали из-за стола и пошли в кабинет, но уже не двое, а все пятеро, бывшие за обедом.
Наполеон начинает опять речь:
— Император Александр испортил прекраснейшее царствование, бывшее когда-либо в России. Боже мой! Чего же хотят люди? Бывши побежденным под Аустерлицем, под Фридландом, — словом, после двух несчастливых войн, он получает Финляндию, Молдавию, Валахию, Белосток и Тирасполь, — и после всего этого быть еще недовольным! Могла ли когда-нибудь Екатерина надеяться на это? Он начал эту войну на свою беду, — или слушаясь плохого совета, или подчиняясь злому року. Но после всего этого я не сержусь на него за эту войну. Одной войной больше — это значит одним триумфом больше для меня. Впрочем, это — право коронованных особ. Но это нужно делать надлежащим образом, благородным, возвышенным. Как принимать в свое общество Штейна, Армфельда, Винценгероде! Скажите императору Александру, что, окружая себя моими личными врагами, он подчеркивает, что хочет мне лично нанести обиду. И что я, вследствие этого, должен ему сделать то же самое. Я изгоню из Германии всех его родственников из Вюртемберга, Бадена, Веймара; пусть он им готовит убежище в России. Разве у вас мало русских дворян, которые, наверно, были бы более преданы императору Александру, чем эти корыстолюбцы; разве он верит, что они влюблены в его образ? Пусть он даст управление Финляндией Армфельду — я ничего не стану
— На кого же вы рассчитываете? Англичане ничего не могут вам дать; денег у них нет у самих, и вы разорите совершенно свои финансы, которые уже расстроены. Шведы! Если их судьба всегда такова, чтобы быть управляемыми сумасшедшим, то они ни на что не могут быть вам полезны. Шведский король сошел с ума; позаботились послать другого, чтобы ими управлять, не теряет ли Понтекорво тоже рассудок. Но подождите немного, посмотрим еще, что сделают шведы, когда вы будете в плохих условиях!.. Турки — то же. Обе эти державы не преминут ринуться на вас, лишь только представится для этого удобный случай. Вам недостает хороших генералов. Багратион еще лучший, это — небольшого ума человек, но хороший генерал. Что касается Беннигсена, уверяю вас, что я никогда не замечал в нем никаких достоинств; каким образом он вел себя в Эйлау, во Фридланде! И вот он, постаревший па пять лет (он всегда был слаб и делал ошибку за ошибкой), что же будет теперь? И зачем император Александр дал ему почувствовать, что знает его преступление... Как назначать его после этого! Он не должен был делать ни того, ни другого. Я знаю, что император Александр стал сам во главе командования армией. Почему это? Стало быть, он берет на себя ответственность за поражение? Война, это — мое ремесло, я к этому привык. Для него это не то же самое, он — император по рождению; он должен управлять и назначить генерала для командования: если он делает хорошо, наградить его, если плохо — отстранить, наказать его. Пусть лучше генерал будет ответственным перед ним, чем он перед народом, так как монархи имеют тоже ответственность. Этого не следует забывать.
Потом, походив немного, подошел он к Коленкуру и, ударив его легонько по щеке, сказал:
— Ну! Что же вы ничего не говорите, старый куртизан петербургского двора? Что, лошади генерала готовы? Дайте ему моих, ему предстоит длинный переезд.
Потом, оборотясь к Бертье:
— Александр, вы можете дать генералу прокламацию, — это не секрет.
Этим кончилась моя поездка.
А. Балашов
КОНОВНИЦЫН Петр Петрович (1764—1822) – генерал-адъютант (1812), граф (1819). Участвовал в боевых действиях против шведов в 1788—1790 и поляков в 1794. В 1797 получил чин генерал-майора, но в следующем году был отставлен от службы. В 1806 его избрали начальником Петербургского ополчения и по предложению Александра I он вновь вступил на службу. В 1808 исполнял должность дежурного генерала в войсках, действовавших в Финляндии против шведов и за отличие был произведен в генерал-лейтенанты. В 1812 командовал пехотной дивизией, отличился в боях под Витебском и Смоленском и командовал арьергардом. В Бородинском сражении после ранения Багратиона временно принял на себя руководство войсками 2-й Западной армии. Участвовал в военном совете в Филях, где выступил за новое генеральное сражение у стен Москвы. С 4 сентября исполнял обязанности дежурного генерала при Кутузове, принимал активное участие в сражениях под Малоярославцем, Вязьмой и Красным. В конце кампании был награжден орденом Св. Георгия и пожалован в генерал-адъютанты. В заграничных походах 1813—1814 отличился в сражениях под Люценом и Лейпцигом. С 1815 занимал пост военного министра, в 1817 произведен в чин генерала от инфантерии.
ТАБЕЛЬ О РАНГАХ — в России положение о чинах и порядке прохождения гос. службы по военному, гражданскому и придворному ведомствам. Введена Петром I в январе 1722. Подразделила чины на 14 рангов, каждому чину соответствовала определенная должность. Первые (высшие) 6 рангов штатской и придворной служб и первый офицерский чин в армии давали право на получение потомственного дворянства, что способствовало формированию дворянской бюрократии. С некоторыми изменениями действовала до 1917.