Отечественная война 2012 года, или Цветы техножизни
Шрифт:
Юноши и девушки гуляют, но не друг с другом, потому что это невыгодно, а вдвоем с клиентом, пузатым немцем или толстопятым америкосом.
Свободный город Петербург – мировая столица терпимости, маяк голубого мира… Вот канальи, педики обдолбанные, набить бы им морду, побрить череп и вперед, марш-бросок через болото с полной выкладкой и песнями…
Грамматиков сплюнул, раньше у него таких мыслей не было, Сержант все-таки повлиял. Кроме того, понять, где юноши, а где девушки в пору большой моды на геночипы – это не совсем тривиальная задача. Бороды,
Плавно катят по разлинованной дорожкам лакированные сэндвичи однодверных автомобилей без грамма грубой стали и без вредных выхлопов. На таких не проедешь по ухабам. В такой не сядешь с семейством, разве что с другом или подругой.
По специальным боковым полосам скользят пестрые клоунские машины на наношариковой подушке – автоматические доставщики мороженного и пиццы – прямо на глазах они пытаются вытолкнуть друг друга на проезжую часть, под автомобиль. Опять символика. Совет Европы спасает остатки российского населения от крупных разрушительных столкновений, мягкими, но сильными руками разводя скандалистов в стороны. Однако мелкие пакости на уровне раздавленного клоуна с коробкой пиццы – это дозволительно, никто ведь не собирается менять в корне человеческую природу, склонную к конкуренции. К вредности, к жадности…
Витрины магазинов заполнены темно-зеленым гелем, где плавают металлорганические серебристые русалочки. На нанопластиковом дереве сидит нанопластиковая птичка и гадит дешевой карамелью.
Грамматиков отправил в рот один из таких подарочков, упавших к нему на плечо. Жрать, как ни пляши, все равно охота. Потом поднял с тротуара еще пару таких карамелек. Во рту они запели песенку о пользе низкокалорийных продуктов…
Тротуар покрыт фотоническим пластиком, пестрящим от рекламы, рассказывающим и показывающим, куда идти, чтобы словить кайф.
Рекламные указатели показывают направления по которым обязана протекать сочная слизь, называемая массовым потребителем. Слизь снабжена нервами, поэтому она боится холода и тяжелых мыслей. Слизь протекает через слизь, студень трется от студень, рецепторы превращают зуд в удовольствие…
Половина голографических реклам смачно соблазняет на потрясный интим и долгосрочное оргиастическое безумие.
Длинные руки полногрудых голо-русалок пытаются утянуть тебя в пучину страсти, «если у тебя, конечно, имеется лицензия на зооподобный секс».
Волосатый самец протягивает девушкам, мечтающем о принце, баночку со спермой голландского короля. Сертификат генетической идентичности прилагается.
Некто мускулистый и без штанов соообщает, что «заделать ребеночка от двух пап – всегда пожалуйста, перекуем одного сперматозоида на яйцеклетку и появится третий в теплой голубой компании». Ага, понятно, откуда у мохнатого Ахилла появились такие мысли…
Вот и бюро эвтаназионного туризма, «не забудьте провести последние дни в раю, лишить
Адвокатские конторы предлагают «отсудить ту долю удовольствий, которые вам положены по праву».
А стоит только приблизится к медиа-стене ближе чем на полметра, она начинает шептать: «Я дам тебе то, о чем ты мечтаешь.»
Впрочем, она так и не сказала ему: «Здравствуйте, господин Грамматиков, пожалуйста руки вверх, сейчас за вами заедет полиция». Значит, программа не смогла идентифицировать его своими сенсорами, опознать его внешность и запах. Не зря он порезал бритвой вживленную ему в концлагере радиометку…
Прокатиться бы тут разок на танке и от всей этой дребедени один компост останется.
Но по облакам на танке не прокатишься. Пролетел самолет, распылил аэрозоль, состоящий из сферических дисплеев размером в полмикрона. И вот с искусственных облаков сияет реклама и выпуски последних новостей.
«Хочешь на небо? Покупай надувную подругу фирмы Нана, таких шикарных слизистых покровов ты не найдешь нигде. Да разве ее можно сравнить с убогой резиновой Зиной из тумбочки возле твоей кровати.»
Умельцы из рекламной службы фирмы Нана даже ухитрились слепить из облаков грушевидную женскую фигуру…
Грамматиков свернул с Гороховой на Загородный проспект.
Рядом распахнулась дверь автобуса, похожего на огромный мыльный пузырь. Но на борту автобуса мерцал знакомый с детства номер маршрута.
Грамматиков не удержался, вошел.
Грустно перекатилась в кармане горстка пластиковой мелочи. Лучше сэкономить на билете.
Грамматиков смотрел сквозь прозрачные борта автобуса на улицы, по которым плыли маски, на мир, затянутый легкой серебристой пленочкой дождя, и его не опускало ощущение нереальности…
– Вы не заплатили за проезд, – сказал мужик с сидения напротив. Да какой там мужик. Бесполая физиономия, волосы, увязанные в светящиеся дреды. Его глаза, которые только что ползали как сонные мухи, внезапно сфокусировались, стали пронзительными. – Вы не вложили карточку в прорезь кассового автомата. С такими, как вы, мы никогда не достигнем гармонии.
Грамматиков хотел было пребольно наступить ему на ногу, но тут открылось виртуальное окно.
Мужик украсился многогранным нимбом, каждая из граней декларировала его «софт» и «железо».
Это и не мужик вовсе, а кукла с наноструктурной начинкой. Робот, скрытно контролирующий оплату проезда. В нем ничего, кроме металлорганики, нанопластика, оптоволонных шин, кристаллических микросхем, нанотрубчатых сетей, кремниевых волокон.
Наверное, этот нанострукт может и плюнуть в безбилетника нервно-паралитическим ядом, тонкой струйкой под очень большим давлением.
Грамматиков рванул на выход, пришлось даже отшвырнуть какого-то остолопа, который отдался киберонанизму около самых дверей. Лицо киберонаниста напоминало обратную сторону зеркала, потому что «с той стороны зеркала», в глубине черепа, сияла люциферова звезда наркоинтерфейса.