Отечественные автоматы (записки испытателя-оружейника)

Малимон А А

— На иностранную помощь полагаться сейчас мы, пожалуй, уже не сможем, — улыбнувшись, сделал вывод председатель Комитета, — мало ее оказывалось и царской России в минувшей войне, а сейчас уже и ждать нечего.

— Иностранным капиталистам и акционерам вряд ли выгодно сейчас оказывать помощь оружием социалистической России. Нам нужно свое оружие, отечественное, которое мы должны делать своими руками.

— Это было все введение к главному вопросу, перейдем теперь к конкретному разговору. Согласны ли Вы, Владимир Григорьевич, передать созданный Вами автомат в руки революционному народу и наладить его массовое производство?

— Согласен! —

не раздумывая ответил автор данного образца. Мог ли отказаться Владимир Григорьевич от практической реализации своего изобретения, да еще увидеть его в массовом количестве.

— Но Сестрорецкий завод, — продолжал он, — где мы занимаемся изготовлением и отладкой опытных образцов, сейчас разлажен частичной эвакуацией и все больше превращается в починочную мастерскую. Там об установке массового производства нового образца оружия нечего и думать.

— Вполне согласен с Вами, а поэтому предлагаем Вам выехать в Ковров и поставить новый оружейный завод на службу революции. Россия гордилась до сих пор тульскими, сестрорецкими, ижевскими оружейными мастерами, теперь пусть славят Отечество и ковровские.

— А кого бы в качестве первого своего помощника Вы хотели с собою взять, Владимир Григорьевич? — есть еще такой к Вам вопрос.

— Первым помощником в подобных моих делах был всегда Василий Алексеевич Дегтярев.

— Вот и отлично. И еще нужно пригласить в Ковров для постоянной работы мастеров с Сестрорецкого завода. Этим пусть займется Дегтярев.

Подводя итог сравнительно недолго продолжавшейся беседы, председатель Военно-хозяйственного комитета в заключение, как бы для большей убедительности, еще раз спросил:

— Так что же передать в Совнарком о Вашем решении, Владимир Григорьевич?

— Передайте Владимиру Ильичу, — по-военному четко заявил оружейник, — что мы сделаем все возможное для выполнения столь ответственного задания.

— Ну что ж, если у Вас нет возражений, тогда, как говорится, с Богом.

А после некоторой паузы руководитель военно-хозяйственных дел России добавил:

— И с верой в успех нашего общенародного дела.

Поняв эти последние слова как конец разговора, Владимир Григорьевич без промедления встал, приняв привычную, как всегда в подобных случаях, строго уставную военную позу. Но что сказать на прощанье руководителю, оказавшему такое большое доверие бывшему царскому генералу: «Благодарю за оказанную честь» или, как раньше, «Служу Отечеству»?

Но Владимира Григорьевича опередил «хозяин» кабинета. Встав быстро из-за стола и стараясь скрыть свое восхищение статной и стройной фигурой бывшего царского генерала, он подошел к нему поближе и сказал на прощанье:

— Желаю Вам, Владимир Григорьевич, больших успехов в весьма важных для России делах. Будут, естественно, трудности. Опирайтесь в этих случаях больше на трудовой народ и доморощенных отечественных специалистов-оружейников. Они Вам помогут. И на уездную партийную организацию, если она там уже создана. Так что получайте мандат в ГАУ — и в путь-дорогу. Время не терпит.

Прощаясь, как бы в знак благодарности за удачно закончившийся разговор и совместное решение весьма важного вопроса, председатель Военно-хозяйственного комитета крепко пожал руку безусловно талантливого, как считал не только он, отечественного оружейника.

По выходу из Смольного Федорова начало одолевать сомнение в отношении реальности выполнения только что данного обещания из-за сложной и

неспокойной обстановки, которая сложилась в России во всех отношениях. Военно-хозяйственная разруха, голод и холод в квартирах больших и малых городов, очаги вооруженного противостояния первым декретам Советской власти и организация широкомасштабных военных действий в целях ее свержения, а также угроза интервенции извне — факторы, далеко не благоприятствующие успешному выполнению полученного задания. И что ждет бывшего царского генерала, если по каким-либо, даже объективным, причинам он не сможет выполнить это задание? Такой вопрос тоже задавал себе Федоров. Но он не знал и не мог даже предвидеть, что может произойти еще худшее, — такое, что выходит за рамки его личной судьбы и в то же время могущее оказать на нее влияние.

Но профессиональная любовь конструктора-оружейника к своему делу и неуемное желание довести начатое до логического завершения развеяли все сомнения как временное наваждение и победили кажущуюся боязнь неизвестности. Он направился твердой уверенной походкой сначала в сторону Невы, преодолевая сильный напор буквально валившего с ног еще морозного февральского ветра, а затем свернул в сторону ближайшей трамвайной остановки.

В Ковров В.Г. Федоров и В.А. Дегтярев прибыли лишь 9 марта, а вслед за ними на новое место жительства и работы прибыло около 100 сестрорецких рабочих-оружейников, отобранных Дегтяревым.

У соснового бора городской окраины на общем фоне не густонаселенного массива высились Большой и Малый корпуса нового оружейного завода, которому в будущем предстояло прославлять Россию все новыми и новыми оружейными делами. А пока внешний вид этих корпусов не производил впечатления законченности строительства, что сразу порождало у приезжих «гостей» сомнение и в отношении полноты их внутренней устроенности. Завод был еще недостроен и недооборудован. В сильные морозы новые здания промерзали насквозь.

Температура в рабочих помещениях мало отличалась от наружной. Холод, запустение и царившая всюду необустроенность поразили Федорова и Дегтярева. Завода, на который возлагались такие большие надежды, по существу, еще не было. Несмотря на незаконченность строительства, подрядчик Петроградской стройконторы Исидор Квиль, расторгнув договор, неожиданно вместе со своими рабочими уехал на новую стройку в Москву.

Глава заводской администрации генерал Гиппиус не скрывал своего намерения демонтировать завод и отправить в Данию. Внезапно он покинул завод, захватив с собою все ценные бумаги и запас благородных металлов, хранящихся в сейфах предприятия с 1916 года.

Несмотря на полную израсходованность отпущенных авансов, поточного производства ружей-пулеметов системы Мадсена еще не было. Больше того, 3 млн рублей, отпущенных на организацию производства автомата Федорова, полностью были израсходованы якобы на покрытие расходов по освоению пулемета Мадсена.

По общему положению дел на заводе создавалось впечатление, что датская администрация, напуганная революционными событиями в России, взяла курс не на развитие в ней оружейного производства, а на его сворачивание и демонтаж, как своей собственности, хотя правлением акционерного общества был одобрен договор, в дополнение к системе Мадсена и на 9000 автоматов Федорова. Происходит частая смена управляющих заводом. Один за другим уезжают в Данию профессионалы-оружейники. Якобы в отпуск, но никто из отпуска не возвращается.