Отечеству, друзьям и Богу (сборник стихов)
Шрифт:
Здравствуй милая моя, здравствуй улица,
Кто виновен, что ты стала такой?
«Не могу поехать, где родился…»
Не могу поехать, где родился,
Где я не был уже много лет.
Где ходить, читать, писать учился,
Где в девчонку первый раз влюбился:
Очень дорогой туда билет.
Все пути закрыла перестройка.
Властью трудовой народ забыт,
Хоть и держится довольно стойко,
А
Вот и ты меня не понимаешь,
Своим словом бьёшь меня под дых.
Мне в ответ всегда ты повторяешь:
«Там же близких нет давно в живых».
Я хочу земли родной коснуться,
Где когда-то бегал босиком.
В милую природу окунуться,
Видеть улицу свою и дом.
Там могилам близких поклониться,
Угольною пылью подышать,
Встретиться с друзьями и проститься,
Многое услышать, рассказать.
Дорогая, нужно там родиться,
Чтоб меня хоть чуточку понять.
«Милый дом, я чувством в твоей власти…»
Милый дом, я чувством в твоей власти,
Память на замок не запереть.
Из тебя бежал искать я счастье,
А вернулся душу отогреть.
И стучусь в окошко я отчаянно,
Открывайте дверь, вернулся сын,
Но в ответ зловещее молчание,
И вдруг в горле, словно комом блин.
Видно на подмостках дома драма
Герой – исполнитель я один:
Не дождались, ни отец, ни мама,
Не застал в живых их блудный сын.
Постучал для верности ногою,
Но не вспыхнул свет в полночный час.
Слишком поздно осознал душою
Счастье не вокруг – а внутри нас.
«Я не родился в Дезгинже…»
Я не родился в Дезгинже,
Но молодость прошла в ней круг,
Здесь, как в работах Фаберже,
Живёт в предметах предков дух.
Здесь дед родился, и отец,
Родились также мои дети,
Всё то, что дорого на свете,
Обрёл я здесь, как царь – венец.
И плен любви познал я здесь,
Хоть быть бы в нём, хотел до тризны.
Бывала и с печалью весть,
Но то закономерность жизни.
И первые стихи мои,
Навеяны тоской в душе
О пылкой пламенной любви,
По дому в той же Дезгинже.
Бывает очень грустно мне,
Когда иду по Дезгинже
И вижу: смотрят сиротливо
Дома, что были так игривы.
Как будто давит что-то плечи,
Как вспомню о друзьях своих.
Одни уехали далече,
Других давно уж нет в живых.
Потом взгляну, да вот их
Они зарницы ранней свет,
Они развеют тучи скуки,
А к прошлому возврата нет!
Сон
Сон угас с последнею звездою,
Грусть оставив на рассвете дня,
В эту ночь, он в детство золотое
Своей властью возвратил меня.
Снилось мне моё босое лето,
Змей бумажный в красках голубых,
Яблоня, которой уже нету,
Друг, давно покинувший живых.
Я бежал по улице Кирпичной,
Где ходить учился я и рос.
Сон же своей властью безграничной
Взял меня и в юность перенёс.
Ощутил – не описать словами,
Огонь в сердце взбудоражил кровь,
Девушка с небесными глазами
Воскресила первую любовь.
Сон угас, и с ним исчезла юность.
Миг развеяв, словно ветер пыль.
Глядя в потолок, утратив мудрость.
Я о детстве с юностью грустил.
Отцу
Годы мчатся, будто с гор вода,
Оглянуться не успел, как пролетели.
И, рассматривая фото иногда,
Чувствую мурашки я по телу.
Вот отец с сияющим лицом
Смотрит прошлым на меня с портрета
И, опершись на него плечом,
Я стою трёхлетний нагишом,
Кверху голову задрав при этом.
Сколько раз он в слякоть, дождь, мороз
Своей жизни отдавал частицу,
Когда мчался со всех ног в больницу
И молил он взором, полным слёз,
Жизни сохранить во мне крупицу.
Смерть встречая, в шахте отработав,
Утра ясного восход ценил.
Он дарил мне ласку и заботу
И меня, как солнышко, любил,
Ну а я стеснялся и грубил.
Иногда отчётливо приснится:
Оскорблённый мною, ты притих.
Мне бы пред тобою извиниться,
Только нет тебя уже в живых.
Талисман
Собирая в дорогу, твердила мне мать:
– Я хочу тебе, сын, на прощанье сказать:
У тебя на груди крест висит – талисман,
Он моею рукой для охраны был дан.
А теперь же скажу с высоты своих лет:
Не поможет тебе в жизни этот предмет,
Он бездушен и холоден, будто бы лёд.
Всемогущий Творец лишь спасенье даёт.
Я желаю, сынок, чтоб тебе Он помог,
Пусть хранит Он тебя средь обид и тревог.