Отечник проповедника
Шрифт:
626. Старец-монах своим незлобием покорил философов
См. также: Смирение
Некие философы захотели однажды испытать монахов. Увидев монаха в мантии и хорошо одетого, они сказали ему: "Ты! Пойди сюда." Монах оскорбился грубым обращением и отвечал им жестко. Потом случилось проходить мимо них старцу-монаху, мужу великому, из простолюдинов. Они сказали ему: "Ты, монах, злой старец, пойди сюда." Он подбежал к ним. Они ударили его по щеке, он подставил другую. Тотчас философы встали, поклонились ему и сказали: "Ты — истинный монах." Они посадили его посреди себя и сказали: "Что делаете вы более нас в этой пустыне? Вы поститесь, и мы постимся, вы обуздываете ваше тело подвигами, и мы обуздываем. Что же еще делаете вы, живя в пустыне, в отличие от нас?" Старец отвечал: "Мы пребываем в уповании на благодать Божию и храним наш ум." Они сказали: "Мы этого не можем." И отпустили его, получив назидание от его слов. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 519. № 143).
627. Авва Пиор три года работал у одного хозяина во время жатвы, но не получал платы; когда же хозяин принес ему деньги, то старец повелел отдать их пресвитеру
См. также: Нестяжательность ; Терпение .
Блаженный Пиор работал у одного человека во время жатвы и по окончании работы напомнил хозяину о плате. Но тот отложил плату до времени, и авва возвратился в монастырь. В другой раз, когда настало время жатвы, авва жал у него, работал весьма усердно, но, опять ничего не получив, возвратился в монастырь. Также и в третье лето старец, окончив обычную работу у того же человека,
628. Будучи должен одному брату златницу, авва Иоанн не имел чем отдать ему; найдя в это время на дороге златницу, он отдал ее авве Иакову, и тот три дня объявлял о находке, но никто не признал ее своей; тогда авва Иоанн попросил отдать монету брату, которому он был должен
См. также: Находка ; Честность
Некто из старцев поведал об авве Иоанне Персянине, что он, по изобилию в нем Божественной благодати, достиг совершенного незлобия. Жил он в Аравии Египетской. Однажды он занял у брата золотую монету и купил на нее лен для своего рукоделия. После этого пришел к нему другой брат и начал просить его: "Дай мне, авва, немного льна, я сделаю себе левитон" (монашеская одежда). Авва радостно дал ему. Потом пришел к нему еще другой брат и также попросил: "Дай мне немного льна на полотенце." Старец дал и этому. И многим другим, просившим у него, давал с радостью, потому что был крайне прост сердцем. Пришел, наконец, к нему и ссудившей его золотой монетой, желая получить ее обратно. Старец сказал ему: "Я схожу и принесу ее тебе." Не найдя у кого бы занять монету, он пошел к авве Иакову, заведовавшему раздаянием милостыни, с тем, чтобы попросить у него златник для возвращения брату. Идя к авве Иакову, он увидел на дороге лежащий златник. Авва Иоанн не прикоснулся к нему, но, сотворив молитву, возвратился в келию. Брат опять пришел, прося возвращения долга. "Я забочусь об этом," — отвечал старец и опять пошел к авве Иакову. На дороге он увидел златник на том же месте, на котором он был и прежде. Сотворив молитву, старец возвратился в келию. Брат пришел в третий раз, прося златник обратно. Старец отвечал ему: "Непременно схожу и принесу тебе." Он пошел на то место, где прежде нашел монету, она лежала там же. Сотворив молитву, он взял ее, принес к авве Иакову и сказал ему: "Авва! Идя к тебе, я нашел на дороге этот златник, окажи любовь, оповести в окрестности, не потерял ли кто его? Если найдется потерявший, отдай ему." Авва Иаков ходил три дня и объявлял о найденном златнике, но не нашлось никого, кто бы потерял златник. Тогда старец сказал авве Иакову: "Если никто не потерял этот златник, то отдай его такому-то брату, я должен ему. Я шел к тебе просить милостыни, чтоб отдать долг, и нашел этот златник." Удивился авва Иаков, что старец, будучи должен и найдя монету, не взял ее тотчас и не отдал долг. Было достойно удивления в авве Иоанне и следующее: если кто приходил к нему взять что-либо взаймы, то он не давал из своих рук просившему, а говорил ему: "Пойди возьми, что тебе нужно." Когда взявший приносил долг, то старец говорил: "Положи на свое место, откуда ты взял." Если же кто не возвращал долг, то старец и не напоминал о нем. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 300. № 1).
629. Авве Геласию принесли для оценки книгу, украденную у него же; он не сказал, что книга принадлежит ему, и оценил ее; когда укравший книгу узнал об этом, то вернул украденное, принес покаяние и остался жить при старце
Поведали братия об авве Геласии. Имел он в пергаментном переплете книгу — весь Ветхий и Новый Заветы, стоившую восемнадцать златниц. Книга положена была в церкви, чтобы все братия, кому бы из них ни пожелалось, могли читать ее. Пришел некий странный брат посетить старца и, увидев книгу, прельстился ею, украл ее и удалился. Старец хотя и узнал о случившемся, но не пошел вслед за ним, чтобы остановить его и взять похищенное. Брат пришел в город и искал кому продать книгу. Найдя покупателя, он назначил ей цену шестнадцать златниц. Покупатель, желая удостовериться, сказал ему: "Сперва дай мне ее, я покажу кому-либо из знающих и тогда отдам деньги." Брат отдал книгу. Покупатель, взяв ее, отнес к авве Геласию, чтоб он рассмотрел, хороша ли она и стоит ли назначенной за нее цены. При этом он сказал и о количестве денег, требуемых продавцом. Старец отвечал: "Купи ее, книга хорошая и стоит просимых за нее денег." Покупатель, возвратясь к продавцу, иначе передал ему слова старца. "Вот, — говорил покупатель, — я показал книгу авве Геласию, и он сказал мне, что книга не стоит назначенной тобой цены." Услышав это, брат спросил: "Не сказал ли тебе старец еще чего-либо?" — "Ничего," — отвечал покупатель. Тогда брат сказал ему: "Я уже не хочу продавать эту книгу." Умилившись сердцем, он пошел к старцу и просил его взять книгу обратно, раскаиваясь в своем поступке и прося прощения, но старец не хотел принять книгу. Тогда брат сказал ему: "Если ты не примешь книгу, то мне не обрести спокойствия совести во всю свою жизнь." На это старец отвечал: "Если ты не можешь успокоиться иначе как, когда я возьму книгу, то я беру ее." Брат, получив назидание терпением старца, пребыл при нем до своей кончины. (Еп. Игнатий. Отечник. С. 85. № 1).
630. О старце, освободившем из темницы брата, унесшего у него имущество
Один авва рассказывал нам: "Близ нашей киновии жил старец возвышенной души, а подле него жил еще один брат. Однажды в отсутствие старца брат, по внушению диавола, отворив келию старца, вошел в нее и похитил книги и сосуды. Старец возвратился и, войдя в келию, заметил пропажу сосудов и пошел к соседу сказать ему о похищении. И вот он видит свои сосуды посреди келии… Брат не успел еще и спрятать их. Старец не желал ни стыдить, ни обличать брата. Сделав вид, будто он внезапно почувствовал боль в желудке, он тотчас вышел как-будто для естественной надобности и пробыл вне келии достаточно времени для того, чтобы брат мог убрать сосуды. Вернувшись к нему, старец начал с ним разговор о постороннем предмете, но брата не обличил. Прошло немного времени. Сосуды старца нашлись. Брата, уличенного в краже, заключили в тюрьму, а старец ничего об этом не знал. Услышав о заключении брата, он точно и не знал о причине заключения. Вот старец приходит к игумену и просит: "Сделай милость, дай мне несколько яиц и пшеничного хлеба," — "Наверное, у тебя сегодня гости?" — спрашивает он. "Да," — отвечает старец. Взяв припасы, он отправился в темницу навестить и утешить брата. При его появлении в темнице брат бросился к его ногам со слезами: "Из-за тебя, авва, я попал сюда. Это я похитил твои сосуды, а книга твоя — у такого-то, плащ — у такого-то." — "Да успокоится сердце твое, чадо! Я не для этого пришел сюда. Я даже и не знал, что ты здесь из-за меня… Услышав о твоем заключении, я опечалился и пришел к тебе с утешением. Вот тебе хлеб и яйца. Сверх того, я похлопочу, чтобы освободить тебя из темницы." Оставив брата, старец отправился к начальству; он был хорошо известен своей добродетельной жизнью. По приказанию властей брат был освобожден из-под стражи" (Луг духовный. С. 261).
631. Незлобие святителя Афанасия Афонского, проявленное им к иноку, покушавшемуся его убить
См. также: Любовь к врагу ; Непамятозлобие
Исконный человекоубийца в одном несчастном иноке Лавры розбудил такую ненависть к преподобному Афанасию Афонскому, что тот решился непременно убить своего духовного отца. И потому, выточив нож, он тихо пришел ночью к его келии, когда святой возносил прилежную молитву Господу Богу за него же, неблагодарного, и говорит: "Отче, благослови!" (Глас Иаковль, но руки Исавли). Праведный Афанасий, как Авель, не знал, что вне стоит Каин и зовет его на убиение. Спросив из келии, кто там, преподобный отворил дверь. Но лишь только дерзкий и коварный сын увидел своего кроткого отца, руки его невольно оцепенели и его гибельное оружие упало на землю. Вслед за этим
632. Незлобивый чтец не стал жаловаться на священника, поранившего его лошадь, и этим на всю жизнь сделал его своим другом
См. также: Любовь к врагу ; Обида ; Примирение ; Прощение
"Помню, когда мне было шесть лет от роду, — вспоминает архимандрит Кронид, — я жил в доме отца-псаломщика. Однажды наша лошадь, нечаянно отвязавшись, зашла на соседнюю полосу овса, принадлежавшую батюшке отцу Иоанну Десницкому. Отец Иоанн был настоятелем сельской церкви, в которой отец служил псаломщиком, и, несмотря на всю свою душевную доброту, не чужд был вспыльчивости. Видя нашу лошадь на своей усадьбе, он поймал ее и, как бы в виде залога, провел к себе во двор через калитку своих ворот. Вверху калитки торчал острый гвоздь. Батюшкина лошадь, как менее рослая, проходила через эту калитку свободно; наша же была более великорослая. Поэтому, проходя через калитку, гвоздем этим она прорезала себе всю спину от гривы до хвоста. Видя такую беду, батюшка тотчас же открыл ворота и выпустил нашу лошадь, которая вернулась домой и ржанием своим выражала нестерпимую боль. Мать и старшие дети, возмутившись поступком батюшки, советовали отцу сходить немедленно пожаловаться отцу благочинному, который жил в нашем же селе в 10–15 саженях от дома. Но отец не захотел возбуждать дела на отца Иоанна. Вместо этого он встал перед иконой Спасителя и, горько рыдая, просил у Него помощи в скорби. Я, видя его плачущим, спросил: "Что ты так горько плачешь?" Он ответил мне: "Я поведываю свою лютую скорбь Всемилостивому Богу и прошу успокоения своему сердцу." В мое же наставление он добавил: "Когда и ты, сынок, будешь в скорби, не озлобляй своего сердца на обидящих тебя, но смиренно и кротко прощай им и молись за них Господу." Потом, обернувшись к матери и детям, отец сказал: "Нет, мать и детушки, я не пойду к благочинному жаловаться на батюшку. Отец благочинный не вернет здоровья моей лошадке, а мне надо жить с батюшкой в мире." И не пошел жаловаться. Он смазал спину лошади дегтем, этим испытанным лекарством, после чего боли у лошади утихли, а через месяц она стала поправляться. Прошло три дня после того случая. Видимо, отец Иоанн Десницкий ожидал жалобы со стороны моего отца, но когда она не последовала, позвал к себе моего отца, ввел в свой кабинет и, опустившись перед ним на колени, сказал: "Петр Феодорович! Прости меня, Господа ради, я виноват перед тобой. Испортил нечаянно твою лошадь, которая теперь стала непригодна к работе. Прошу и молю тебя возьми эти 50 рублей и купи себе коня на рабочую пору." Долго отец не соглашался брать деньги у батюшки, боясь обидеть его. Но все-таки батюшка упросил его взять хотя бы 25 рублей, на которые отец вскоре купил себе коня и работал на нем все лето. Купленная неказистая лошаденка окрепла настолько, что продана была осенью за 50 рублей. К этому времени наша лошадь уже поправилась. Священник Иоанн Десницкий после того был весьма добр и внимателен к отцу и считал его по душе своим отцом. Когда отца Иоанна перевели на пастырское служение в Москву, любовь эта продолжалась. И всегда, как только он узнавал, что отец приезжает в Москву, высылал за ним пролетку, приглашая его в гости. И до смерти продолжал относиться к нему с особенной любовью." (Троицкие листки с луга духовного. С. 53).
Ненависть
633. Один из учеников старца Филофея настолько поработил себя зависти и ненависти против святого Нектария, что готов был убить его или себя; так как он не хотел исправляться, то его удалили; уйдя в мир, он умер злой смертью
См. также: Зависть ; Наказание грешника
Старец Филофей, кроме святого Нектария Афонского, имел еще ученика. Этого, последнего, сатана до того озлобил и подвиг на зависть и ненависть против святого Нектария, что несчастный стал явно говорить старцам Филофею и Дионисию, чтобы прогнали Нектария, иначе он убьет или его, или самого себя. Старцы трепетали от ужаса, слыша о таких демонских замыслах. Напрасно вразумляли они несчастного, убеждали и молили его примирить свое сердце, подавить чувство злобы и зависти, напрасно грозили ему Судом Божиим и геенной, — он ничего не хотел слышать, но требовал исполнения своего желания. Чтобы уступить гневу, старцы предложили святому Нектарию удалиться от них на малое время, пока завистливый брат придет в чувство. По прошествии некоторого времени скончался в глубокой старости боголюбивый Филофей. Тогда Дионисий, не вынося безнравственного поведения своего ученика, пригласил к себе Нектария в сожитие, как брата по духу, а несчастному предоставил искать другое место и другого старца. Таким образом, Дионисий с Нектарием мирно проводили жизнь, питаясь от своего рукоделия и по силам помогая бедным. А тот несчастный брат их, так не придя в чувство смирения и раскаяния, переходил с места на место, дотом удалился в мир и там, предавшись невоздержанности, скончался жалким образом среди народной площади, даже без обычного христианского напутствия. Вот что значит братоненавидение и зависть! Гибельные следствия их в полной мере испытывает человек еще в настоящей жизни и часто отходит в вечность без всякой надежды на спасение! Надо беречь себя от столь богоненавистных пороков! (Афонский патерик. Ч. 2. С. 31).
634. Послушник Феодор питал к преподобному Кириллу в течение долгого времени сатанинскую злобу; он смог избавиться от нее только после того, как испросил прощения у преподобного Кирилла
См. также: Кротость ; Незлобие ; Помыслы ; Прозорливость
Некто Феодор поступил в число братий, но спустя несколько времени враг человеческий внушил ему такую зависть к святому Кириллу Белоезерскому, что он не только не мог видеть его, но даже слышать его голос. Смущаемый помыслами, пришел он к строгому старцу Игнатию-молчальнику исповедовать ему тяжкое состояние своего духа и то, что он по ненависти к Кириллу хочет оставить обитель. Игнатий несколько его утешил и укрепил молитвой, убедив остаться на испытание еще один год. Но год миновал, а ненависть не угасала. Феодор решил открыть свой тайный помысл самому Кириллу. Войдя в его келию, он устыдился его седин и ничего не мог выговорить. Он уже хотел выйти из келии, когда прозорливый старец сам начал говорить о ненависти, какую питал к нему Феодор. Терзаемый совестью, инок припал к его ногам и молил простить ему согрешение, но святой с кротостью отвечал: "Не скорби, брат мой. Все обо мне соблазнились, ты один познал истину и все мое недостоинство, ибо кто я, грешный и непотребный?" Он отпустил его с миром, обещая, что впредь уже не нападет на него такое искушение, и с тех пор Феодор пребывал в совершенной любви у великого аввы. (Троицкий патерик. С. 305).
Ненависть к злу
635. Ненависть к злу заключается в том, чтобы возненавидеть свои грехи, а ближнего почитать праведным
См. также: Ближний ; Грех
Брат пришел к авве Пимену и при некоторых тут бывших хвалил одного брата за то, что он ненавидит зло. "А что значит ненавидеть зло?" — спросил у него авва Пимен. Брат смутился и не нашел, что ответить. Потом встал, поклонился старцу и говорит: "Скажи мне, что есть ненависть к злу?" Старец отвечал: "Ненависть к злу — это если кто возненавидел свои грехи, а ближнего своего почитает праведным." (Достопамятные сказания. С. 217. № 142).