Отель на краю ночи
Шрифт:
«Дочь, послушай меня, – раздался у нее в ушах холодноватый голос матери. – Когда тебе очень страшно, вспомни что-нибудь привычное, что-нибудь, о чем приятно думать».
«Но, мама, я так не умею».
«Умеешь. Все умеют. Просто закрой глаза и начинай вспоминать, и тогда все страхи исчезнут сами собой. Ты знаешь наизусть какой-нибудь стишок?»
«Да».
«Отлично. Закрой глаза и вспомни этот стишок. Когда ты снова откроешь глаза – страх пройдет».
«Хорошо».
Настя крепко зажмурила глаза и беззвучно зашептала:
ПроснуласьПроговаривая про себя стихи, Настя принялась шарить вокруг рукой, надеясь найти что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Рука наткнулась на какой-то флакон.
Проснулась я, пупок исчез,совсем исчез – и вотв свою постель смотрю с небес:лежит один живот.Настя открыла глаза и поднесла флакон к дверной щели. «Средство для мытья, – прочла она на флаконе. – Не распылять вблизи огня».
– Малышка, я иду! – вновь услышала она голос мужчины. Голос прозвучал приглушенно. По всей вероятности, маньяк уже вошел в номер.
Крепко сжимая флакон, Настя приоткрыла дверцу и выглянула наружу. Дверь тупикового номера была открыта. Из глубины номера доносились тяжелые шаги мужчины. Настя бесшумно выбралась из хозблока и, стараясь ступать как можно тише, двинулась к лифту…
Проснулась я, а я – в раю,при мне – душа одна.И я из тучки вниз смотрю.А там идет война.…Вот и лифт. Настя нажала на кнопку вызова. Звякнул колокольчик, и двери лифта с лязгом разъехались в стороны. Все произошло так быстро и неожиданно, что Настя вздрогнула. Не теряя ни секунды, она вбежала в лифт и нажала на кнопку первого этажа. Дверцы закрылись.
Настя прислонилась затылком к холодному зеркалу и облегченно вздохнула. Спасена! Лифт заскользил вниз, но вдруг дернулся и остановился.
– Маленькая тварь! – проревел голос мужчины так близко, что Настя вскрикнула от ужаса. Дверь лифта содрогнулась от мощного удара. – Хотела сбежать от меня? Дрянь!
Новый удар потряс лифт. Настя закричала. Незнакомец снаружи захохотал.
– Кричи, кричи! – Здесь тебе никто не поможет. Здесь я хозяин! А ну-ка…
Послышался хриплый вздох, дверцы заскрежетали и слегка приоткрылись. В образовавшуюся щель втиснулось худое, бледное лицо
– А вот и ты!
Настя, почти не осознавая, что делает, выхватила из кармана зажигалку, крутанула колесико, поднесла взметнувшееся пламя к флакону и нажала на кнопку. Струя огня ударила мужчине в лицо. Он взвыл, как раненый зверь, и отпрянул. Дверцы с лязгом захлопнулись. Настя принялась жать на кнопки.
…И вот, о чудо, лифт снова пополз вниз.
– Га-адина! – раздался над головой у Насти страшный, полный ужаса и боли вой. – Убью-ю!
Голос отдалялся. Настя всхлипнула, вытерла ладонью заплаканные глаза и, сжав зубы, вздернула вверх правую руку с вытянутым средним пальцем.
Это больно. Очень больно. В лицо словно впились десятки маленьких стальных коготков и принялись разрывать его на части.
Лавр испугался, что ослепнет, но успел вовремя зажмурить глаза, и обгорели только веки. Боль была жуткая, но Лавр с этим справился. С его болевым порогом что-то произошло. Еще пару часов назад Лавр сошел бы с ума от такой боли, а сейчас ему достаточно было сбить пламя и покрепче стиснуть зубы. Не прошло и минуты, как боль утихла, оставив после себя лишь небольшой зуд.
Все это пустое. Лицо ему теперь ни к чему, а значит, и заботиться о нем больше не нужно.
«Может быть, я умер?» – подумал вдруг Лавр. Он поднял тесак и провел лезвием по основанию левой ладони. Из пореза выступила кровь, и Лавр улыбнулся. Все в порядке, он по-прежнему жив. Хотя и это теперь не имеет особого значения.
Проклятая девчонка убежала от него. Ну, ничего. Это даже хорошо. Было бы большой ошибкой убить ее сразу. Мысль о мучительной и неминуемой смерти должна вымотать ее, довести до сумасшествия, заставить саму искать смерти. Это будет справедливо.
Этого хотела бы Мария.
Перед глазами Лавра, похожими на светлые стеклышки, воткнутые в кусок обугленного мяса, стали всплывать лица постояльцев отеля.
Теперь он отомстит им. Отомстит за боль, которую испытала Мария.
Они будут корчиться у его ног и умолять о пощаде. О нет, он не станет убивать их быстро. Он даст им время прочувствовать смерть, иначе какой же прок в мести?
Мария будет им довольна. Лавр улыбнулся и, стиснув в пальцах рукоять тесака, заковылял по коридору.
Если вдуматься, Анна прожила довольно нелепую жизнь. Однако до сих пор она и не подозревала, насколько сильно дорожит даже такой жизнью.
Ей вдруг стали приятны цвета, запахи, формы окружающей ее мебели. Теперь, столкнувшись с запредельным ужасом, не имеющим цвета, формы и даже самого права на существование, Анна готова была весь остаток жизни потратить на пассивное созерцание. Никакой беготни, никаких неотложных дел. Просто смотреть, пробовать, трогать – на это не скучно потратить жизнь. Главное – жить!