Отель "Руби"
Шрифт:
— Ещё купил тебе мятно-шоколадные драже, — шепчет он. — Они же твои любимые?
Я на автомате хочу сказать «нет», потому что папа ещё ни разу не угадал ничего обо мне правильно. Но в этот раз…
— Да, — отвечаю я и забираю у него белую коробочку. — Они мои любимые.
Я перевожу взгляд на конфеты, все ещё со страхом, но уже не с таким большим. Затем я поворачиваюсь к отцу, пока он поудобнее усаживается в своём кресле, а потом улыбается мне, берёт пригоршню попкорна и отправляет его в свой рот. Я наблюдаю, как он смеётся, показывая
Когда мои страхи окончательно исчезают, я съедаю несколько зёрнышек попкорна, а потом открываю пачку конфет. В каком-то смысле папа прав — возможно, здесь нам гораздо лучше. Пусть так будет хотя бы ещё одну ночь. Я откидываюсь в кресле и смотрю кино.
Глава 12
Фильм закончился. Свет включается, и папа смотрит на меня.
— Было весело, — говорит он. — Только им лучше нанять кого-нибудь посообразительнее, чтобы писать аннотации. Я вряд ли бы остался, если бы ты не пришла.
Я улыбаюсь ему в ответ, выражение его любви, хоть и искреннее, всё равно продолжает заставать меня врасплох. Зал начинает пустеть, и мы с папой тоже идём к выходу, где выбрасываем в мусорную корзину всё, что не съели. Я притворяюсь, что не замечаю охранника, хотя он наблюдает за мной.
— Куда сейчас собираешься? — спрашивает меня отец, придерживая передо мной двери и пропуская меня вперёд. — Можем поужинать, если ты уже проголодалась.
В растерянности я внимательно оглядываюсь вокруг.
— Эээ… — Я обдумываю ужин из жареной курицы, когда люди в вестибюле внезапно умолкают.
— Мистер Каселла, — доносится голос Кеннета. У меня внутри всё опускается, и я медленно поворачиваюсь лицом к портье, который стоит рядом с моим отцом. — Мисс Каселла, очень рад, что вы наслаждаетесь пребыванием в «Руби».
— А мне плевать, — отвечаю я, раздражённая тем, что он притворяется вежливым перед моим отцом. Который почем-то напрягается, словно ожидая услышать плохие новости. Он реально думает, что я могла учинить здесь скандал? Папа поворачивается к Кеннету, но, вместо извинений, лишь опускает плечи.
— Мне нужно ещё немного времени, — тихо произносит он. Кеннет стоит неподвижно, надменно подняв подбородок. Папа же продолжает: — Прошу вас, ещё несколько дней.
— В чём дело? — требую я объяснений. Ведь я только что говорила ему, как сильно хочу, чтобы мы уехали отсюда, а он умоляет портье позволить нам остаться ещё на некоторое время? Отец сошёл с ума? Или остаётся ещё одно объяснение — у него кончились деньги? Но мне сложно представить, что Кеннет в силах здесь что-то решить.
— Мне жаль, мистер Каселла, — игнорируя меня, отвечает Кеннет. — Но это последнее предупреждение. Вы ведь помните, что мы уже обо всём договорились, не так ли?
Отец тянется рукой к горлу, внезапно вздрогнув, как от боли. Мой гнев быстро сменяется страхом, ощущение чего-то ужасного переходит от папы ко мне.
— Поверьте, — говорю я портье, стараясь казаться храброй, — завтра утром мы уедем. Можете не беспокоиться на этот счёт.
Кеннет бросает на меня презрительный взгляд, а потом перемещает глаза на моего отца. Я проглатываю ком в горле, чувствуя, как дрожит под моей ладонью папина рука.
— Я прослежу за этим, — говорит ему Кеннет. — Иначе вас ждут серьёзные последствия.
Он разворачивается на каблуках и возвращается за свою стойку.
Моё сердце бешено колотится в груди; окружающие вновь начинают разговаривать. Папа похлопывает меня по руке, словно и не было этого разговора с портье, и, нежно улыбаясь, опускает на меня глаза.
— На чём мы остановились? Ужин? — говорит он.
— Ты издеваешься? — спрашиваю я его. — Мы даже словом не обмолвимся об этом психопате, который только что угрожал тебе? О чём он говорил, пап? Ты должен ему денег?
Папа качает головой.
— Всё не так, как ты думаешь, детка. Клянусь. Кеннет… ему просто не очень нравятся некоторые твои действия. Он бы предпочёл, чтобы ты покинула отель как можно раньше.
— Мне тоже этого хочется. А ещё я думаю, что он мудак.
Губы отца изгибаются в улыбке.
— В этот раз я даже не буду выговаривать тебе за грубые слова.
Удивлённая, я смеюсь.
— Просто мне очень хочется остаться здесь подольше, — продолжает папа. — Так здорово, что мы снова вместе. — Он смотрит поверх меня, его глаза поблёскивают в свете люстры. — Но после завтрашнего дня тебе уже никогда не придётся сталкиваться с Кеннетом. Даю тебе слово.
Он кладёт руку на грудь, клянясь, и на его лице больше нет и тени страха. А, может, я как-то не так истолковала это выражение во время разговора? Кеннет явно испытывает ко мне неприязнь, и, возможно, папа говорил от моего имени? Заступился за меня. И это напомнило мне о том, насколько он изменился после приезда сюда.
Мы с папой одновременно вздыхаем и оборачиваемся, чтобы посмотреть на собравшуюся толпу постояльцев. Впервые после смерти моей мамы у меня такое чувство, что мы в одной команде. Только мы собираемся снова вернуться к обсуждению наших планов на ужин, как я вижу его. Моё сердце радостно трепещет.
— Элиас, — окликаю я, слишком громко, и несколько человек неподалёку от нас испуганно оборачиваются. Элиас поднимает глаза. Он стоит в другом конце вестибюля с двумя пожилыми седыми джентльменами, одетыми в смокинги и с солидными усами. Сам Элиас переоделся в серый костюм с галстуком-бабочкой, его волосы гладко зачёсаны, а лицо чисто выбрито. Он наклоняет голову, чтобы сказать что-то мужчинам, а затем начинается пробираться к нам сквозь толпу.
— Это Элиас Ланж? — с приятным удивлением спрашивает меня папа. Когда я киваю, он засовывает руки в карманы и широко улыбается.