Отголоски
Шрифт:
– А здесь вчера была женщина, в положении, – спросил её Валерий, – куда она делась?
Проводница как-то странно посмотрела на него и встала, чтобы уйти. Он соскочил с полки и преградил ей дорогу, повторив свой вопрос.
– А Вы что действительно ничего не слышали? – удивилась проводница. – Ну и горазды же Вы спать.
– Я перед тем двое суток не спал. – пояснил Валерий. – Так где же моя попутчица?
– Плохо ей стало. Пока до станции доехали, да «Скорую» дождались, она уже и отмучилась. Не беременная она, врачи сказали опухоль у неё была в животе.
К тайне имени
Имеется три типа мужчин. Одни, видя, что
Третьи – заводят себе любовниц, позволяя жёнам делать всё, что им вздумается.
Женечка не относился ни к одной из этих категорий. Видя какими глазами его друзья и просто незнакомые мужики, провожают его супругу, он впадал в депрессию, и всяческими самоуничижениями пытался вызвать в ней жалость и сочувствие, а потом злясь на себя, на неё и на всё на свете, начинал хамить и цепляться, без всякого повода, доводя всё до скандала и ссоры.
Причём ни внешних, ни внутренних причин к этому абсолютно не было. Он был в меру привлекателен, строен, весьма начитан и образован. У него были «золотые» руки и «конструкторские» мозги – различные полки и этажерки он мастерил «на раз», практически из ничего. Но ему было скучно. Несмотря на многочисленные таланты, он не желал ни рисовать, ни заниматься резьбой по дереву. Как и большинство разумных и практичных людей, во главу угла он ставил вопрос: «Кому это надо?! И как это можно реализовать?!» А поскольку перспектива в этом направлении не просматривалась, то он ничего и не делал.
Супруга его, Евгения, напротив, была весьма деятельной особой, бравшейся за всё и сразу, не задумываясь, просто потому, что ей это было интересно. При этом ни один из её проектов прибыли не приносил. Но когда, при очередном её начинании, Женечка резонно спрашивал: «Кому это надо?!», Евгения, с не меньшим резоном отвечала: «Это надо мне!». Она была проницательна, ревнива и подозрительна. Но в, отличие от депрессивного мужа, время от времени, высказывала ему всё прямо в лицо, приправляя лёгкой иронией и гася, моментально вскипающую в нём, злость.
Если бы вы хотели уличить астрологию, или составителей характеристик имён, во лжи, то лучшего примера, чем Женечка и Евгения, вероятно бы не нашли. При всей разнице характеров и жизненного пути, они родились в один и тот же год и день, в том же городе, и даже в том же роддоме, где собственно и состоялось Женечкино первое знакомство со своей будущей тёщей. Хотя, вам могут указать на тот факт, что Женечка родился на 15 минут раньше.
У родителей Евгении уже было два сына, и поэтому они очень обрадовались, что родилась девочка. Однако, когда плачущего ребёнка принесли на первое кормление, мама Евгении удивилась: «Это не моя дочь! Принесите мне мою дочку!». Младенца развернули, чтобы, по бирочке на ручке, доказать мамаше, что она ошибается. И обнаружили, что это – мальчик! А по коридору, из соседней палаты, уже неслась вторая мать, с воплями: «Там мой сыночек плачет!» Только эзотерики могут объяснить эту, непонятную для врачей и психологов, связь матери и её ребёнка, которая с возрастом может ослабнуть, или получить обратную направленность, но никогда не прерывается.
Так и началась дружба двух семей. Собственно, сознательно дружили, только
Как они оказались вместе, было для всех загадкой. Родители Женечки уехали на заработки, да там и остались, вскорости забрав всё семейство. А у Евгении умер отец, и они тоже переехали в другой город, поближе к маминой родне. Сначала семьи созванивались, переписывались, потом остались лишь эсэмэски на праздники, а со временем и они заглохли. Женечка женился и растил сына. А Евгения, после двух неудачных замужеств и счастливых разводов, так и жила сама. С мужиками ей не везло, хоть поклонников всегда хватало, да и замуж звали. То ли выбирать не умела, то ли была чересчур простодушной, в своём желании исправить мир, и в своей вере в искреннюю и бескорыстную любовь.
Встретились они совсем неожиданно. Евгения пила малюсенькими глоточками горький кофе и тоскливо думала, что зря она соблазнилась на эту поездку. Последний раз она была на море ещё ребёнком, с родителями. И когда директор предложил ей премию на выбор – деньгами, купонами в магазин, или оплаченной поездкой на море, стоившей раз в десять больше предлагаемой суммы, она выбрала последнее. Поездка конечно была шикарной, грех жаловаться. Да иначе и быть не могло. Директор спланировал её для своей супруги, а та, в последний момент, устроила ему скандал и укатила заграницу.
На выходе из аэропорта, Евгению встретил представитель гостиницы, и подхватив сумки понёс их к солидному чёрному БМВ. Он же занёс её багаж в холл, передав с рук на руки другому служащему, который привёл её в номер и, отсканировав данные паспорта, ушёл.
Она ожидала, что номер будет роскошный, но даже не предполагала, что настолько: холл, кабинет, кухня, спальня, небольшой бассейн с джакузи, вместо ванны, и огромный балкон с видом на море. Она чувствовала себя потерянной и одинокой в этих апартаментах и с радостью покидала их.
Но ходить особенно было некуда: парочка захолустных музеев да неопрятный, неуютный, наполовину засохший парк. Были ещё танцы, но туда приходили, в большинстве уже парами, да и не любила она чужих назойливых прикасаний и маслянеющих взглядов. На пляже было жарко, к тому же ей было неимоверно нудно валяться часами на песке или лежаке. Поэтому, несмотря на то что в гостинице у неё был полный пансион, значительную часть времени она проводила на открытой веранде небольшого уютного ресторанчика, потягивая кофе, глядя на бегущие волны, птиц, облака… и думая, как бы дотерпеть оставшиеся полторы недели этой тягомотины, именуемой отдыхом.
Из задумчивости её вывел резкий мужской голос, неожиданно прорезавший полдневную тишину: «Не хочешь – не ешь! Оставайся голодным! Только потом не плач мне, что ты кушать хочешь!» Евгения обернулась. Через несколько столиков от неё, мужчина пытался впихнуть в малыша кусок рыбы в томате, украшенной свёклой и зеленью. Ей стало интересно удастся ли ему это мероприятие и она развернула стул. Мужчина, почувствовав взгляд, мельком оглянулся на неё, потом ещё раз, а потом обернулся и внимательно вгляделся в её лицо: