Отходной маневр

Дышев Андрей Михайлович

Мне не хотелось думать о том, что уже навязчиво кружилось в мыслях. Я отгонял от себя дурную догадку. Я изо всех сил разводил себя и застывший в лучах аэродромных прожекторов самолет, не желая видеть в себе причину происходящего. И напрасно ждал, когда шторки раскроются и стюардесса пригласит всех на выход. Шторки распахнулись, но вместо стюардессы в салон вошли трое молодых людей. Я только глянул на них, на их цепкий взгляд, подвижные глаза, на аккуратные прически и сразу понял, что они пришли за мной… От напряжения у меня онемели кончики пальцев. Сбылись мои худшие опасения. Меня все-таки разыскивали, за мной гнались. Кто поднял тревогу — вдова или гаишник, который был свидетелем,

как я буксирую автомобиль с трупом? Да какая разница! Это уже не имеет значения… Ох, как все плохо! Жизнь Ирины висит на волоске, помочь ей могу только я. Я! Бесценный и уникальный человек! Я обязан донести себя в целости и сохранности до того места, которое определит убийца. Обязан! И не попасть под машину, и не утонуть в озере, и не отравиться грибами, и не впутаться в случайную пьяную драку. Я слишком дорого стою…

Может, вскочить с кресла и кинуться к выходу, сбивая молодых людей, как кегли в кегельбане? Стрелять они не станут — в салоне слишком много людей. Но где гарантия, что у подножья трапа нет никого?

Готовность сопротивляться, драться, взбивать, как в миксере, всех подряд, кто встанет на моем пути, была столь высока, что я даже глаза закрыл, чтобы оперативники не догадались о моих намерениях по моему искрометному взгляду. Я слышал их шаги. Оперативники гнали по коридору воздух, легкий сквознячок с запахом дешевого одеколона с китайского рынка, несвежей рубашки и новых кожаных туфель. Я знал, что буду делать, когда они попросят меня встать и пойти на выход. Мы еще поборемся…

Оперативники поравнялись со мной. Я не открывал глаза, но почувствовал, как кто-то из них задел мое плечо. Запахи, слабое движение воздуха и теней, которые можно различить даже сквозь веки… Но шаги стали удаляться. Оперативники прошли мимо меня, не остановившись. Я открыл глаза и обернулся. Они продолжали идти по проходу — целеустремленно, наступательно, в ногу. Красавцы! Но почему они обделили меня своим вниманием? Я даже почувствовал что-то вроде досады: такой масштаб событий — и не ради меня? Хоть вскакивай с кресла и кричи вдогон: «Эй, ребята! Я здесь!»

15

Я ошибся! Никому я не нужен, облегченно вздохнул я. Однако не рано ли радоваться? Оперативники остановились у кресла, в котором должен был сидеть я. Не было слышно, что говорили пассажиру молодые люди, — толстяк сразу нервно заерзал, что-то заговорил. Молодые люди взяли его под руки. Толстяк не сопротивлялся, видимо, рассчитывал выйти на воздух и там разобраться. Пассажиры провожали толстяка и оперативников при гробовой тишине. Мне было жаль его, ему предстоит пережить не самые приятные минуты. И все из-за меня.

Меня грызла совесть, я пытался оправдать себя, ведь все, что произошло, было помимо моего желания, моей воли. Салон начал медленно оживать, переговариваться Пассажирам стало интересно, за какие — такие заслуги так встретили толстяка. Я покосился на свою соседку. Она не обращала на меня внимания. Ее встревоженное лицо было обращено в конец салона, где рядом с иллюминатором сидел ее сын.

— Зайчишка! Котенька! Не вставай пока… Не вставай, я тебе сказала! Сядь, поганка! Вот только выйдем, я тебе все уши, как ботву, оборву! Всю душу мне вымотал, засранец!

А что, если оперативники проверят документы сразу же при выходе из самолета? Но мои опасения оказались напрасными: внизу нас встречала только сотрудница аэропорта. Вид у неё был растерянный, она жалобно упрашивала пассажиров соблюдать порядок и организованность. Все же несколько нетерпеливых пассажиров, не обращая внимания на ее просьбы, ринулись через парковку к зданию аэропорта. Мне тоже хотелось поступить так же, но

я нашел в себе силы сдержаться. Лучше зайти в аэропорт с толпой, отягощенной сумками и раздражением. Некоторое время я плыл в этом течении, но посреди зала остановился и свернул к кафетерию, где заказал бокал разливного пива.

Я принялся рассматривать второй этаж, большей чартью состоящий из кафе да игровых комнат, и сразу обратил внимание на вывеску с изображением Земного шара, вокруг которого, словно искусственный спутник, летал почтовый конверт. Электронная почта. Проверить, не пришло ли мне очередное письмо от Человека?

Я поднялся на второй этаж, постоял у перил, полюбовался на людской муравейник, и вошел в кафе. Необычность его состояла в том, что на каждом столике стоял компьютер. Меня позабавило предостережение: «Уважаемые пользователи Глобальной Сети! Убедительная просьба пиво и другие напитки на клавиатуру не лить и окурки не гасить мышкой!» Ну что ж, не буду мышкой гасить окурки. Я огляделся. Из-за тяжеловесных, мерно гудящих мониторов торчали макушки голов. Было крепко накурено, и в помещении стоял плотный тяжелый запах. Выбора у меня не было, и я подошел к барной стойке. Тщедушный очкарик уставился на меня.

Я сказал ему, что хочу проверить электронную почту. Очкарик кивнул и повел меня к свободному столику.

Расположившись перед монитором, я набрал на клавиатуре необходимые данные, и с тревогой стал ожидать результатов. На мое имя пришло два письма. Тема у обоих та же: «Привет, дружище!» Я открыл первое, отправленное два часа назад. Письмо было до обидного коротким: «С прилетом! Ночуешь в гостинице „Баксан“, номер забронирован. Утром посмотришь почту. Человек». Второе письмо оказалось совсем «свежим»: было отправлено каких-нибудь десять минут назад. «Вацура! Тебе не кажется, что за тобой плетется „хвост“? Не делай необдуманных шагов, помни про Ирину».

Я еще раз перечитал оба сообщения. Если в первом письме, несмотря на лаконичность, мне было все понятно, то второе сразу вызвало кучу вопросов. Что значит «за мной плетется „хвост“? Как я должен реагировать на этот вопрос? Если Человеку стало известно, что за мной следит милиция, то что я должен предпринять? И что значит „не делай необдуманных шагов“?

Я выругался вполголоса и чуть не опрокинул на клавиатуру кружку с пивом, которую очкарик любезно подставил под мой правый локоть. И вместо того, чтобы выйти из почтовой программы да поехать в гостиницу «Баксан», я ткнул курсором в кнопку «Ответить адресанту» и быстро набрал текст: «Дорогой Человечище! Если ты хочешь, чтобы я был тебе полезен и смог помочь тебе, то впредь выражайся яснее. В нынешней ситуации краткость не всегда определяет талант. Потрудись дать мне исчерпывающий ответ, что ты имел в виду под словом „хвост“? Какой он длины и пушистости, какого окраса? И будь добр расшифровать твое глубокомысленное предупреждение про необдуманные шаги. К.В.»

По сути дела, это письмо ничего не решало. Человек его не прочитает, потому что, судя по обратным адресам, он не возвращался туда, откуда отправлял мне послания.

Я отпил глоток пива, которое оказалось на редкость гадким, и уже хотел встать из-за стола, как компьютер запищал, извещая меня о приходе нового почтового сообщения.

«Разъясняю для особо сообразительных, — писал Человек. — С того момента, как ты зашел в здание аэропорта, тебя стал пасти некий тип в черной бан-дане и солнцезащитных очках. Пока ты хлебал пиво в кафетерии, он торчал у газетного киоска и не сводил с тебя глаз. Сейчас его можно заметить у камеры хранения. Я далек от мысли, что ты прихватил с собой своего дружка, но ежели это так, то тебя ждут неприятности».