Отклонение
Шрифт:
Она наклоняется к распорядку дня, приколотому к стене.
Неда. У-ух! Только меня нет в этом распорядке!
Боян. Коста вернется через десять дней!
Неда (поворачивается к нему, в ее глазах появляется решимость). Вполне достаточно!
Боян. Для чего?
Неда. Разве ты забыл собственную теорию?
Боян свирепо смотрит на девушку, думая, что она подстроила какую-то злую шутку.
Боян (сквозь
Неда. Какое пари?
Боян. Не притворяйся!
Неда (разозлившись.) Ты притворяешься, что не понимаешь!
Боян. Чего ты от меня хочешь?
Неда неожиданно садится.
Боян (сердито ходит по комнате, едва не спотыкается о чемодан). Зачем ты пришла? Что тебе здесь надо?
Неда (кричит). Я буду ждать Косту!
Боян (поспешно взглядывает на часы). Жди, если тебе нечего делать! Я опаздываю на лекции!
Он поспешно хватает чертежи и выбегает из комнаты. Она провожает его недоуменным взглядом, вслушивается в удаляющиеся шаги.
Оставшись одна, осматривает комнату, подходит к окну и застывает, сгорбившись от обиды и унижения. Затем внезапно хватает чемодан и выбегает.
Неда быстро спускается по лестнице. Проходя мимо этажа с треснувшим зеркалом, невольно бросает взгляд на свое отражение. Мелькает бледное, измученное лицо. Она еще быстрее бежит вниз. Боян сталкивается с ней на последней ступеньке.
Мгновение они молча смотрят друг на друга. Потом Боян берет ее за локоть, толкает вверх по лестнице. Она, обиженная, сопротивляется. Он вводит ее в комнату.
— К вечеру приду! — Боян поспешно убегает.
Оставшись одна, она раскрывает чемодан и вытаскивает одежду. Кофточка и платье, переделанное из двух материнских, — весь ее девичий гардероб. Найдя веник за дверью, Неда принимается подметать пол. Из дома напротив непричесанная женщина с любопытством наблюдает за ней. Неда взбирается на оконную раму и вместо занавески укрепляет свое платье. В это время в дверь заглядывает Боян. Тяжело дышит — опять прибежал. Осматривает комнату. Увидев Неду на подоконнике, переводит дух — она здесь.
Боян (насмешливо). Когда повесишь занавески, выбей персидский ковер.
Неда. Ты ведь спешишь?
Боян (хватает веревку от чемодана). Залог!
Неда (вырывает). Отдай!
Он убегает, засунув веревку в карман.
Боян. Ты меня подождешь, слышишь!
Эхо ее голоса, затерявшись где-то в длинных коридорах прошедших лет, стихает. Боян и Неда стоят среди пустынного поля, в пыли,
Боян. Что ты здесь делаешь?
Неда. Работаю, а вот ты что делаешь?
Боян. И я по делу!
Неда. Подожди немного! (Вновь склоняется к земле.)
Широкополая шляпа скрывает ее лицо. Присев на корточки, Боян смотрит на ее загорелые руки, которые продолжают снимать тонким скальпелем землю с сосуда, очищая его щеткой. Ее движения все так же осторожны, равномерны и внимательны, как будто в мгновенную паузу не ворвались ветры молодости.
— Что это? Клад? — шутливо спрашивает Боян.
— Фракийская амфора, — шепчет Неда, словно боясь, что от звука ее голоса рассыплется бесценная древняя находка.
Рука ее продолжает очищать глиняный сосуд от многовековой коры. Все яснее проглядывает его закругленная форма. И все осторожнее делаются ее движения. Бояну надоедает сидеть на корточках, он поднимается, осматривает окрестности — холмы дымятся от зноя.
— Только бы не разбить! — вздыхает Неда.
Взгляд Бояна устремляется вниз. Только теперь он замечает, что верхняя часть амфоры отбита.
— А что же теперь?
Неда не поднимает глаз.
— Ничего. В керамической лаборатории восстановят форму. Мы ее сфотографировали.
Это говорит не прежняя девочка с перевязанным веревкой чемоданом, а деловитая, уверенная в себе, нашедшая место в жизни женщина. Ловкими движениями она поднимает вазу.
Неожиданно, запыхавшись, прибегает студент.
Студент. Машина не вернулась!
Неда. А грузовик?
Студент. Не дают, работают в поле! Я на дороге видел легковую машину, только шофера нет!
Боян. Моя милость и есть тот самый шофер!
Студент. Вы куда? В Софию? В машине есть место? Товарищ Донева должна немедленно ехать в музей!
Боян. Где она?
Неда. Моя милость — товарищ Донева.
Боян (пораженный ее незнакомой фамилией). Я… Я могу сейчас же отвезти!
Неда. Да? Чудесно! (Обращается к своим коллегам.) А теперь кусочек за кусочком…
Боян. Что вы с ними будете делать?
Неда. Сделаем паспорта!
Боян. И в вашем деле тоже паспорта?
Неда. И еще какие!
Она вынимает из верхнего кармана костюма специальную самописку с цветными чернилами и начинает надписывать каждый глиняный черепок.
Не привыкший бездельничать, он вспоминает о раскаленном радиаторе и направляется к шлангу. Наполнив пластмассовый бидон, Боян ставит его рядом с выщербленным, облупившимся, словно покрытым струпьями сосудом. Рядом оказываются два далеких столетия: глиняное, серое, вечное как бы противостоит недолговечному, но блестящему и яркому…