Откровение А4. фильм в виде книги
Шрифт:
– Ну и чего – разобрался? – спокойно спросил Семён, обернувшись ко мне.
– Всё нормально? – спросил я на всякий случай.
– Конечно, нормально, в том-то всё и дело, что нормально. Кураж, пары выпускаю. Смотрел «Зимний вечер в Гаграх», – Семён округлил глаза, принимая некий, не понятный мне образ.
– Да, вспомнил, хороший момент, я сам иногда покрикиваю, но не обязательно так, и не всегда в окно.
– Моментов, вообще, много хороших. Этот Кураж специально для того, чтобы Эхо не расслаблялось, потому что
– При помощи знаков, которые мы располагаем в определённых местах изображения, можно воздействовать на подсознание потенциального зрителя, как ты выражаешься, – высказал я своё понимание экзаменатору.
– Не я так выражаюсь, а так и есть на самом деле. Кроме глаз здесь ничего пока не обработано. Как ты думаешь, над чем здесь надо ещё поработать?
– Над точкой, – ответил я, узнав про квадраты. Это было очевидным.
– Сечёшь фишку, правильно Игорь говорил.
– Игорь Игоревич… – поправил я Семёна.
– Пока Игорь не дал ТЕБЕ повод говорить «Игорь», он Игорь Игоревич для ТЕБЯ, – театрально расставил смысловые ударения Семён.
– А, ну-ну… А тебя не обламывает, Семён, что ты вот сидишь здесь, в офисе, перед компьютером, сидишь, а жизнь так мимо и проходит? Ты вроде как офисный человек… робот такой, придаток к компьютеру. Раньше были пещерные люди, а ты из офисных… – без намеренной злобы вспомнил я ему бантики на шнурках и ложку. Назрел реальный конфликт.
– Что-о-о-о? – удивился Семён, для него подобный реверанс с моей стороны был полной неожиданностью, на что, собственно, я и рассчитывал. – Пошёл ты, знаешь куда, с такими выводами? Ты вообще в школе хорошо учился?
– Я вообще не учился никогда, если честно.
– Значит, географию хорошо знаешь? – не уловил моего откровения Семён.
– В общем, да, а что?
– Если я тебя сейчас куда подальше пошлю, ну например нaхер, ты найдёшь, где это? – в категоричной форме поставил он вопрос.
– Да пошёл ты нaхер сам. Долбоёб. И вообще, не дёргайся при мне, меня это раздражать начинает, – спокойно сказал я новому коллеге. Мой жизненный опыт говорил мне о том, что если первоначальное общение начинается с конфликта, то потом всё будет нормально.
– Офисный робот – это тот, кто картинки рисует на рабочем компьютере, а я знаки в изображения вставляю, и я один, кто это делает правильно! – прокричал мне в лицо Семён, подёргиваясь всем телом.
– Расслабься. Я иронизирую… в некотором смысле, – попытался я разрядить обстановку.
– Да-а… так вот сидишь здесь, хочешь всё сделать лучше, и думаешь про себя что-то, а придёт такой умник, скажет чё-то такое, послушаешь его, так и обнял бы и поцеловал за правду и раскрытые глаза на всё… робот… надо же, – так же резко, как и вспылил, успокоился Семён. Он прошёл мой тест. У парня всё в порядке с головой.
– С точкой понятно, а глаза? – Я попытался дать понять, что в данный момент меня больше интересуют эти фишки со знаками в изображениях.
– Очень
– А что же это за парень, заморозить всех хочет? В чём его проблема? – спросил я, указывая на монитор.
– Он вообще не знает, чего хочет, как я понял. Вот в чём его основная проблема. Он занимается себе церковным бизнесом. Денег нарубил, по миру поездил. В Америке познакомился с людьми, которые этой заморозкой занимаются. Подумал, что у нас прокатит это. Мы с ним один проект церковный делали, там всё грамотно получилось… он предложил помочь ему с этой заморозкой. Вот помогаем…
– Что-то кидает его странно – то религия, то жизнь после смерти. Он вообще верующий?
– Слушай, если захочешь, сам поговори с ним на эту тему. Мне вообще по фигу его вера, – отмахнулся от вопроса Семён.
Когда Семён посадил меня за свой компьютер, я сразу обратил внимание на расположение команд и функций в программе – всё как-то иначе.
– Что это у тебя «фотошоп» такой. Что-то в нём не так. Семён удивился вопросу, принял заранее усталый вид.
И дальше некоторое время говорил со мной, как с ребёнком, объясняя следующее:
– Как раз у нас «фотошоп» как надо. У нас он такой, какой он есть на самом деле. На рынок выпустили ту версию, которой пользуется весь Мир, и правильно, пускай Мир думает, что у них он такой как надо. Таких версий, как эта, всего две, у самого Фотошопа и у нас.
– Секундочку, «фотошоп» делает студия, там сидят специально обученные люди, их много, они много работают над ним, обновляют периодически.
– Это версия, Четвёртый, – ты пятый, кто в курсе.
– Фотошоп он один, что ли? Ты его знаешь? – У меня было смешанное чувство об услышанном.
– Да, он один, и я его знаю. Может, скоро подъедет к нам – увидишь. Забавный в некотором смысле парень – оригинал.
– Что значит оригинал? В чём? – заинтересовался я.
– До фига вопросов, не запаривай! Увидишь его – всё поймёшь.
– От твоей информации, у меня сейчас переосмысление, переоценка, если хочешь, – я понимал, что такой ответ позволит Семёну продолжить тему, – скажи, в чём оригинал?
– Фотошоп оригинал в том, что он и есть Фотошоп. Он, типа, гений. Да, программа, да, пользуется весь мир, да, революция в графике, – и это всё он один. Он – Фотошоп! Заметь, написал программу, не имея компьютера, – на бумаге, – рассказал совершеннейшую новость для меня Семён.
– Разве так может быть? На бумаге? Любой человек, который сталкивался с программированием или написанием программ, тебе скажет, что этого быть не может. По меньшей мере, нужно хоть какое-то железо.