Откровение. Глубокий вдох

Барышников Михаил

Где неразборчивые ветры

Бродили в сумраке стихов.

Напившись в сладость вдохновеньем,

Бросали мы слова в огонь,

Ломали физики законы

И заводили мы гармонь.

Сорок

Сложу перо, закрою книгу

И перестану я мечтать,

И часть меня уйдет из жизни –

Сегодня мне не двадцать пять.

Я вспомню годы молодые,

И удаль ту, что отцвела,

И девушек, что так любил я,

Целуя страстно их уста.

Всплакну,

и буду жить сначала,

И обрету заветную мечту,

Чтоб мне надежду возвращала

И удаль детскую мою.

Загадка

Молчу о мирских я невзгодах,

В стихах изливая строкой,

Что было и будет со мною

В жизни моей непростой.

Хотя я по-прежнему счастлив,

Есть все, о чём можно мечтать.

Только заветного нету –

Хочу я тобой обладать.

Не ясно мне, сколько осталось?

Смогу ли с тобой танцевать?

Ведь этой загадки Вселенной –

Отгадки мне не сыскать.

К родителям

Когда я начал понимать,

Что всё не просто так даётся?

Когда увидел свою мать,

Что любит, тешит и смеётся.

Когда, взглянув в глаза отца,

Увидел жизни пониманье

И стойкость, мужество в руках,

Что нас с братишкой пеленали.

Понять я смог, лишь став отцом,

Как тяжело порой даётся,

Что называем мы семьёй,

И как комфорт наш им даётся.

Оборванец

В душе всё тот же – оборванец,

А с виду – взрослый я мужик.

Хочу машинку я на пульте,

А сам вожу я грузовик.

Мечтаю о полёте в космос,

О дивных дальних берегах,

А наяву – лишь только Глазов,

Душа в любимых маминых глазах.

Спасают лишь семья и дети,

И радуют, и верят все в меня,

Но я же просто оборванец.

Могу ль я дать им больше, чем себя?

О…

О море, о мечтах, о сказках,

О жизни, о любви, о ласках,

О радостях, о боли, о страданьях,

О воздухе, о крошечных созданиях,

О лирике, поэзии и драме,

О фильмах, музыке, о Джеки Чане,

О девушках, что так прекрасны,

О детях – жизни неподвластных,

О кораблях, пиратах, в ночь скитаньях,

О сладостях, о сексе, о желаньях –

О многом мог бы рассказать,

Но хочется сейчас молчать.

Забыться

Не

могу я стихи сочинять.

Ну никак не даётся мне это,

Но мне хочется что-то писать,

И не важно, как выглядит это.

И ведь с рифмой такая беда.

Дайте маузер мне – застрелиться,

Сжечь тетради и топнуть в леса,

Чтоб навеки в печали забыться.

Я вижу

Я много читаю, пишу, улыбаюсь,

Работаю много – поверьте, друзья, –

Но больше мечтаю и удивляюсь,

Что ночью пишу, не смыкая глаза.

Закатное время невероятно,

И жизнь мне ночная по духу близка.

Я вижу, как солнце садится за скалы,

Последним лучом окропив мне глаза.

Я вижу рассвет – зарю о начале

Нового, светлого, чистого дня.

И вижу, как девы с младыми юнцами

Солнце встречают, друг друга любя.

Песочные сердца

Молю, чтоб было вдохновенье,

Любовь в ночи лишь ей даря,

Она со мною в воскресенье

Пекла песочные сердца.

Живу для тех, кто любит папу,

И плачу, лишь не прав когда.

Смотрю и верю в вас, девчата.

Вы всё, что есть – сейчас… всегда.

Вера

Пусть каждый шаг даётся с болью –

Идти приходится в натяг.

И рвутся нервы, как канаты,

Крича в истерзанных телах.

К чему стремиться – непонятно,

И дело даже не в деньгах,

А счастья хочется стократно

И чтобы боль исчезла, страх.

Но в жизни часто не по плану,

И не сбываются мечты,

Но верить я не перестану –

Настанут светлые деньки.

Кровоток

Остановиться мы не можем.

Мы мчимся вдоль своей оси.

И красной мышцей заклейменной

Мы вас пытаемся спасти.

Когда беда стучится в двери,

Когда слагаются стихи,

Мы можем всё на той планете,

Где жить, молиться и расти.

И чем сильнее напряженье,

Тем больше вас бежит в ночи,

Чтоб ощутить любви творенье,

И жить, и видеть, и цвести.

Выбор

И в жизни обычной случаются фейлы,

И кончен сегодня времени ход.

Один я на кухне с бокалом портвейна.

Жду новый – две тысячи клятый год.

И дети в отрубе, инет отключили,

И приставы в двери упорно стучат.

А я на портвейне, и нету метели,

За окнами лампы тоскливо горят.

<