«Откровения о…» Книга 3. Расплата

Андриевская Стася

– Не пойдёт. Рано или поздно – узнает.

– От кого? От Ленки? Сто пудово нет.

– Ну-ну…

– Серьёзно, она точно не скажет, не те у них отношения. Ты просто развей её подозрения. А для этого, в ближайшие дни верни кольцо. Причём будь готов к спектаклю типа – не моё, не знаю, ты меня с кем-то путаешь и всё такое. Это её. Я тебе точно говорю.

– Да понятно. Или твоё, или её. Без вариантов.

Я кивнула.

– Ну вот. Скажешь, где нашёл, дашь ей безобидную, пусть даже и тупую версию, как оно туда попало, ну, чтобы ей проще было заднюю включить. Главное, будь убедительнее. Если вдруг прямо спросит про Машкова

Д.И. из документов, что сильно вряд ли, прямо и ответишь, что работаешь на него. Тут-то как раз ничего такого. Только не забудь удивиться, мол, откуда она сама-то его знает. Понимаешь, да? Ну, то есть, по большому счёту, пока она не спалила меня – ничего ужасного не случилось. Можно вырулить.

Макс усмехнулся:

– Блин, Люд, ну ты… Комбинатор.

– Да это фигня, Макс. Самое хреновое то, что потом тебе придётся…

И замолчала. Это ведь для меня в данной ситуации самое хреновое – ЭТО. Но не смертельное же. А если предположить, что такой жертвой я спасу… Хм, ну например любовь этих двух идиотов? Нет, ну правда? Если Ленка встречается с ним почти месяц и за это время ни-ни, при том, что с самого начала говорила, что если и сподобится до него, то только так, чисто потрахаться… Что это, если не… Ну ладно, не любовь, но уж точно какой-то другой уровень отношений, так ведь? Ну а я… А что я – даст мне Денис опять какого-нибудь Антона, или как там его звали, и всё.

– Так что самое хреновое-то? – уточнил Макс.

– Да фигня. Ничего ужасного. Просто тебе придётся найти причину, по которой ты не сможешь больше быть моим водилой.

– Не понял?

– Ну а как ещё? Мне что ли от тебя отказываться? Тут знаешь, как обосновывать придётся, особенно если учесть, что я тебя на спор выиграла!

– Чего-о-о?

– А ты думал! – я шутила, но на душе плескалась тоска. Понятно же, что без Макса мне реально будет херово. – А вот ты можешь сказать Денису, что не выдерживаешь мой характер, что я ругаюсь матом или избила тебя за пыль на панели. Или заставляю ходить со мной по магазинам! Ну… Придумаешь что-нибудь поужаснее. Что там вас мужиков особенно бесит в бабах? Он тебя просто на другое дело перекинет тогда и всё. Все живы и здоровы.

Макс помолчал, качая головой.

– Смешная ты, Люд. А кто тебе будет лещей давать, чтобы не истерила? С кем ты бухать будешь, когда приспичит? На кого кобелей спускать, если вожжа под хвост попадёт?

– Макс… заткнись. Или я за себя не отвечаю.

– Интересно. И что же ты сделаешь?

– Зареву.

Он посмотрел на меня, но я, понятное дело, отвернулась. Задумчиво побарабанил по рулю.

– Батя когда приезжает?

– Да если бы я знала…

– Но не завтра?

– Не знаю. А что?

– Отгул можешь мне дать?

– Ну… если надо, бери, конечно. У меня завтра особых планов нет. К матери сама доеду, по ночам обещаю не шляться, так что гуляй. – И вдруг осенило: – А ты не свиданочку, часом, намылился?

– А я не обязан отчитываться о том, что делаю в свободное время! – а сам лыбится.

– Прикольный ты, Макс. Я тут бошку ломаю как вырулить, а ты за своё. Хотя… Кольцо-то надо вернуть. Ладно. Только тачку не убей напоследок.

– Да я её даже брать не буду. На своей поеду.

– Пха-а-а… – нервно выдохнула я. – Ленка и «семёрка»… Идейка не очень, серьёзно, Макс. Машкова даже от «девяток» нос воротит.

Макс только плечами пожал:

– Ну вот и отлично. Как

раз посмотрим, так ли уж ей интересно со мной просто общаться, как говорит.

Глава 4

На стихийном колхозном рынке, сразу за остановкой, купила две пол-литровые баночки клубники – одну для мамы, вторую себе. Шла, щурясь на ласковое утреннее солнце, мотыляя пакетиком, и, наплевав на мытьё, тягала по одной ягодке. Бабулька-божий одуванчик сказала ничем не опрысканная. Ладно, поверим.

А когда свернула с оживлённого проспекта Столетова на узкую, утопающую в зелени древних ясеней Лазоревую – невольно замедлила шаг. Только сейчас до меня окончательно дошло, что лето всё-таки началось. Уже третье июня. А кажется – вчера только весну ждала! Никогда раньше не замечала, чтобы время неслось с такой скоростью.

Надо чаще ходить пешком, блин. Последний раз я шагала по родным трущобным улочкам аж двадцать третьего апреля, на Пасху. С Лёшкой.

При мысли о нём засаднило под рёбрами. Тут же вспомнился и ливень, и то, как я, идиотка, блин, стояла под дверью его съёмной квартиры, прибитая осознанием того, что он теперь в армии. Ой, ду-у-ура… Да лучше бы он ушёл тогда! Сразу столько проблем бы отвалилось… А под рёбрами всё равно саднило. Обида.

Мамы дома не оказалось. Толик же, застелив середину комнаты старым покрывалом, мастерил из досок какую-то хренатень. На письменном столе – библия, заложенная журнальчиком «Пробудись», а сверху очки. Так мило. Только как-то… Я почему-то думала, они в это наигрались уже.

Помогла подержать массивную перекладину, пока Толя прикручивал её саморезами, передала мамке привет, оставила клубнику и сбежала.

Напряжение нарастало с каждым часом. Денис мог вернуться в любой момент, и я и хотела, и боялась этого, и чувствовала, что неумолимо приближаюсь к порогу «Да пошло оно всё», когда проще рубануть с плеча, а уж дальше – по обстоятельствам. Но я же не сделаю этого, да? Господи, пожалуйста, не приведи. Не привёл же отдаться Лёшке, вот и тут не надо… Пожалуйста!

Гружёная пакетами с продуктами, вернулась в белокаменку часам к двум. Это конечно прикольно – наготовить, а потом выкидывать. Потому что, кто есть-то будет, если Денис не появится? Если только Максу всё скормить. Тот точно с удовольствием.

Представила вдруг ситуацию: Макс сидит в кухне, уплетает мои щи, и в этот момент заявляется Денис… И аж мурашки по спине побежали. Да уж. Хотя казалось бы, а что такого? Не в постели же. Не в душе… Но чёртова вина проецировалась на всё. Казалось, любой мало-мальский косяк обязательно выведет Дениса на… Чёрт, даже думать страшно. А выносить еду в машину – унизительно как-то. Макс же не дворняжка приблудная.

Но самое смешное, что и не готовить нельзя, потому как приедет Денис, а у меня голяк в холодильнике. И что? А как же путь к сердцу через желудок, примирительный борщ и всё такое? Короче, надо.

Около половины четвёртого уже готова была встречать дорогого гостёчка… и сразу как-то пусто на душе стало. Пока была делом занята – ещё терпимо, а теперь… Прям хоть по второму кругу за уборку принимайся или сверхурочно в Олимп выходи. Или готовься к последнему зачёту, дай Бог здоровья Серовой, чтобы её больничный не затянулся до конца июня. А хотя, какая, хрен, разница, если всё равно на вышку перепоступать? Тут же обнаружила, что так и не вспомнила про хлеб.