Откровения знаменитостей
Шрифт:
— Да они относятся к породе сфинкс. У моего друга Анвара Алибабова, руководителя театра «Лицедеи», есть настоящий сфинкс, в тех же пропорциях, но, правда, без шерсти. Анвару он и без шерсти нравится.
— Миша, ваши руки сейчас больше тянутся к рисунку или к скульптуре?
— Очень много работаю над большим проектом, одобренным президентом России. Мы с ним встречались летом в Калининграде на 750-летии города. Повсюду висели плакаты «750-летие Калининграда». Я выступил там по телевидению и воскликнул: «Побойтесь Бога, как может быть граду с приставкой «Калинин» 750 лет?» Мне ответили — дескать, так решено было в Кремле. Но сидят там люди умные и хитрые. Сомневаюсь, что именно
— Прошел слух, что вы работаете над мультфильмом «Гофманиада».
— По этой причине я приехал в Москву. Мысль о создании этого фильма пришла в голову совершенно замечательному человеку, Акопу Киракосяну. Это будет девяностоминутный анимационный кукольный фильм по моим рисункам с музыкой композитора Шандора Калаша. Пока мы делаем маленький фильм-проект на 17 минут. После него будем искать спонсоров. Вряд ли государство выделит на этот проект нужные деньги. У российского государства на культурные проекты никогда нет денег. На закупку клубов, яхт они наличествуют. Громадные деньги охотно вывозят из страны за границу. Экономика и культура подождут.
Однажды некая газета крупным шрифтом выделила слова президента: «Россия — богатая страна с бедным народом». А почему он беден? Одна часть обворовывает народ и захлебывается в черной икре, а другая остается с тощим пузом и голой задницей и думает, как зиму перезимовать и не замерзнуть. Путин, как летописец Нестор, фиксирует, что происходит в стране: «Меньше всего россияне доверяют своим правоохранительным органам». А дальше? Ну тогда сделай что-то, чтоб доверяли!
— Давно хочется спросить: почему же президент все еще доверяет своим министрам, не раз принимавшим позорные решения?
— Министры — это стена, очень хорошо прикормленная. А потому они к президенту не допускают никого, кто мог бы представить свой серьезный проект. Он же окружен каменным забором из чиновников.
— С Шемякина требовали мзду, чтоб посодействовать встрече с президентом?
— Да они же знают, у меня денег нет. Но нельзя же допустить, чтоб Шемякин бесплатно ходил к президенту.
— Миша, у вас в Мариинском еще один балет появился по Гофману — «Волшебный орех».
— Недавно была в Петербурге премьера по моему сценарию с музыкой Сергея Слонимского. Но я только что вернулся с другой премьеры — трех одноактных балетов в Софии: «Весна священная» Игоря Стравинского, «Кроткая» по Достоевскому с музыкой Рахманинова и «Метафизический балет» со Второй симфонией Прокофьева. Я создал новую концепцию «Весны священной» — моя дань этому замечательному композитору. Я был знаком с Игорем Стравинским. В 62-м году три дня провел с ним в Петербурге. Это был первый его приезд после эмиграции, но он был еще бодрее многих молодых. Приезжал Стравинский с очень солидной дамой — своей женой, она в свое время была супругой Судейкина. Эта дама почти не говорила и очень много курила, а Игорь был шустрый, очень гофманский, со старинными русскими прибаутками. Балетом «Весна священная» я давно занимаюсь: выполнил шесть литографий на тему балета, сделал портрет Стравинского,
— Да, Миша, вы вошли в гипнотическое состояние самого Дягилева, который приложил столько усилий к постановке этого балета Стравинского.
— Всё так. Но Дягилев давно покоится на кладбище в Венеции. Недалеко от него лег Стравинский, а потом и Бродский.
— Скажите, если будет все складываться счастливо, когда вы покажете свой анимационный фильм «Гофманиада»?
— Куклы уже вовсю делают на «Союзмультфильме». Творческая группа оттуда приезжала ко мне в Америку, они жили у меня, и мы вместе работали. Мы уже презентовали четырехминутную часть, и вместе с ней у творческой группы родилась надежда, что найдется щедрый спонсор на этот головокружительный проект.
8 апреля 2006 г.
Тяжко в театре абсурда
Михаил Шемякин: «Господа дорогие, до чего же мы докатились!»
Недавно в Кремле президент Медведев вручил орден Дружбы знаменитому художнику и скульптору Михаилу Шемякину, чьи работы хорошо знает цивилизованный мир. В его личной жизни произошли крупные изменения: перебрался из США в центр Франции. Обустраивается в Шато де Шамуссо.
Этот замок начал свое существование в XII веке, потом достраивался и перестраивался аж до XIX века. Знаменитый архитектор Виолле ле Дюк использовал в реставрации имитацию древней готики. Я приехала к Шемякину в «Президент-отель». Меня встретила Сара, его давний близкий друг и помощник. В ожидании Михаила мы поговорили о том о сем.
Переезд
— Сара, как же вы расстались с Америкой, с таким обжитым гнездом в Клавераке?
— С грустью. Мы были очень счастливы в Америке. Но пришло время переселиться в Европу — очень тяжело часто летать через океан, а по ряду творческих причин Шемякину нужно находиться в Европе.
— У вас же была там огромная библиотека…
— Мы перевезли 19 огромных контейнеров на теплоходах. Это было очень мучительно. Бригада целый месяц их паковала, набивала нашим скарбом. Нам очень помогла сестра Михаила Татьяна — она часто жила у нас в Америке. Каким-то чудом самые ценные вещи и картины не пострадали.
— Как вы поступили со своими котами и собаками?
— Животные сами на самолет не сядут. Пришлось приглашать знакомых, покупать им путевки в Париж. Мы привезли семь котов и пять собак.
Наконец появился быстрый, почти летящий, Шемякин. Мы обнялись — не виделись года три. Время подходило к половине двенадцатого, а он еще ничего не ел. Поджидавшая его чашка чая так и осталась остывать, пока мы говорили.
Им не до искусства
— Миша, вы, наверное, и в Кремле ничего не выпили?
— Нет, нет Я вообще не пью. Давно, лет 16, в рот не беру ничего. «С этим делом мы покончили давно», — пел Высоцкий. В прошлом мы были совсем не аскеты (смеется).
— Вам, гражданину мира, какой показалась Россия вблизи?
— По-моему, Россия опять в каком-то смутном брожении. Для людей искусства сейчас наступили тяжелые времена. На собственном опыте это испытываю. Сколько бы я ни пытался что-нибудь значительное сделать, на практике превращается в абсурдную неразбериху.