Откровения. Книга первая. Время перемен
Шрифт:
— Я не понимаю, что происходит… Почему они так с тобой? Когда я вернулась с рынка, наш дом очищался от проказы. Я не знала куда пойти… и что делать… Не знала когда ты вернешься… Люди сказали обратиться за помощью к властям, — ее речь постоянно прерывалась всхлипываниями. — Они сказали, что мне… помогут, пока ты не вернешься. Дадут кров на ночь… А потом налетели эти стражи. Говорили что-то о краже… Я не понимаю, Эфраим, почему всё это… Ты же не мог этого сделать… Я знаю тебя…
— Прости меня, Сара. Я… не брошу тебя. Всё образумится. Это нелепая ошибка… Мы еще всё наладим. Верь, мне.
— Эти
— Ваш отец был таким же преступником. И скоро его не станет, уж поверьте мне. Я отправил ему от себя весточку, как предупреждение для тебя, Эфраим, — Анилей мягко отстранил Сару от камеры, всхлипывания которой превратились в мольбы. — Через неделю или чуть больше, вам стоит попрощаться со своим отцом. Если конечно, мой юный друг, ты сам доживешь до этого дня. Но сестру твою еще можно спасти. Разве не жалко ее?
— Прошу вас, господин Анилей, я… Я сделаю всё, но не трогайте мою сестру, — Эфраим должен был любой ценой выбраться отсюда. — Поверьте мне, если бы я обладал той силой, о которой вы говорите, разве бы находился здесь?
— Может тебя довольно сильно приложили в том переулке и нужно лишь время для восстановления? Заживут твои раны и поскачешь из своей камеры.
— Я не могу вам доказать, господин Анилей, но… — он не знал как еще убедить Анилея в том, что его принимают за другого. Оставалось только одно. — Хорошо. Я могу быть полезен вам.
— Так вы согласны, мой юный друг, работать на меня? Использовать свою силу, как я скажу?
— Если вы не тронете мою сестру Сару, господин Анилей, я… буду вашим. Мне только нужно время. Заживить свои раны, как вы верно подметили.
— Твоя сестра будет под моим постоянным надзором. Ты сможешь ее изредка навещать, но даже не думай вновь использовать свою силу против меня. Расплачиваться придется ей. Помни об этом.
Его отец итак был одной ногой в могиле, и если Анилей сказал правду, то… он лишь ускорил неизбежное. Нет, это сам Эфраим убил своего отца. Он и есть истинная причина всех их бед. Но Сара…
У нее остался только он, старший брат, утягивающий ее за собой в бездну. Эфраиму не оставалось ничего другого, как принять это предложение. Это был единственный способ выбраться из камеры и защитить Сару. Анилей просто не оставил ему выбора, приведя сюда сестру.
Проблема заключалась в том, что Анилею нужна была сила другого человека. И Эфраим не знал, что будет после того как его раны заживут, и Анилей потребует демонстрации этой силы. Оттягивать насколько возможно, а там может всё и образумится. И если Анилею нужна была эта сила, то Эфраим достанет ее. Ради жизни и безопасности своей сестры.
— Я весь ваш… мой господин.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Кровавый праздник
«Если хотите одержать победу, бейте в самое сердце противника».
Иерусалим, 2 год н. э. (Через три дня после Явления в пустыне)
Приближался праздник Семидесятницы — или,
В их числе был и Иуда Галилеянин. С неистовым рвением взялся он за подготовку этой освободительной войны, после той самой ночи, когда Клавдий Фракиец был убит. Он собрал вокруг себя многочисленную толпу и ворвавшись в царские арсеналы в Сепфорисе, вооружил своих людей. А затем разграбил царский дворец.
Его военные силы и собственная уверенность росли. Всё больше городов в области Галилея бунтовало, показывая свое недовольство. И к наступлению праздника он выдвинулся со всеми своими людьми в Иерусалим. Иуда не останавливался даже перед тем, чтобы вооружать многочисленных паломников, направлявшихся в Иерусалим.
— Иерусалим, Иерусалим! — кричат набожные путники и паломники, когда на другом краю долины, на склоне небольшого холма, предстает перед ними этот святой город.
Дорога плавно поднимается на холм, и ведет дальше — к городским воротам. И по мере их приближения, перед паломниками всё выше и выше поднимается Храм Господа.
Как известно, до времен царя Давида, Бог странствовал, не имея своего прибежища. Но именно царь Давид решил построить ему дом. но он лишь заложил фундамент на горе Сион. И только его сын, Соломон, завершил начатое отцом дело.
Внутри Храма стены были обшиты кедром, а пол выложен кипарисовыми досками. У каждой из стен стояло по пять золотых подсвечников. А в самом центре, в святая святых, находился ковчег Предвечного и незримого Бога, сопровождавший евреев через великую пустыню. Этот Храм Господа простоял четыреста лет, пока вавилонский царь Навуходоносор не разрушил его.
Вернувшиеся из вавилонского плена, евреи отстроили новый Храм для своего Бога. Но в сравнении с первоначальным Храмом, отстроенным Давидом и Соломоном, он был убогим. Пока не появился царь Ирод, прозванный Великим, и не начал перестройку святого Храма Господа. Он вложил в это дело так много искусства и труда, что этот новый Храм Господа стал считаться самым прекрасным зданием во всей Азии. Но для евреев — во всем мире.
Но сейчас полная разнузданность охватила иудейский народ, так как у него не было своего царя, который мог бы доблестным правлением сдерживать эту народную массу. А прибывший в Иудею для успокоения и поддержания порядка сирийский уполномоченный императора — квестор Сабин — лишь подливал масла в огонь своим наглым отношением и корыстолюбием.
— Ультиматум! Долой Римскую власть!
— Смерть римлянам! Смерть свиноедам!
Вся страна сынов Израиля должна была вот-вот взорваться. Где только ни собиралась толпа недовольных — тотчас же выбирала себе «царя». Например, в Амафе, царский дворец был сожжен какой-то толпой бродяг. А некий Афронг — всего-навсего простой пастух — собрал небольшой отряд своих приверженцев, и называясь «царем», делал всё что ему угодно. Он отличался жестокой ненавистью к римлянам и бывшим царским войскам — последних ненавидел за надменность при жизни Ирода, а римлян за те обиды, которые они, по его мнению, наносили иудеям.