Открой глаза, Фемида!
Шрифт:
– И просчитались, – обрадовалась Кочергина.
Вдвоем, не говоря друг другу ни слова, они поднялись на эскалаторе, вышли на Московский проспект, и только потом коллега спросила:
– Дело хорошо изучили?
– От корки до корки. Понимаю вашу принципиальность, но не принимаю вынесенное решение. Речь ведь
– Вы правильно сказали «в родной ему дом». Если бы не двести десятая статья, которую ему, простите за выражение, шьет прокуратура, я бы так и сделала. Но прокурор Марьянов утверждал на заседании суда, что гражданин Качанов возглавляет преступное сообщество, однако убедительных доказательств того не предоставил: не смог назвать преступления, совершенные членами этого сообщества. Кроме того, не предоставил список членов этого сообщества. Те же, кто выступал в суде, кого обвинение назвало членами банды, наотрез отказались называться преступниками. Все заявили, что официально трудоустроены: кто в автосервисе, кто по снабжению, кто таксистом… Представили справки с работы. Только один из них имел условный срок за нанесение особо тяжких при смягчающих обстоятельствах.
– Некий Трухин, – вспомнил Высоков, – во время заседания представитель обвинения назвал его личным телохранителем Каро Седого и его правой рукой [3] .
– Ну и что? Я должна была только из этого его утверждения выносить решение, которое тут же обжалуют адвокаты Качанова?
– А кто его защищает?
– Берман и Пашинян. А сейчас к ним, как мне сообщили, присоединился и адвокат Словоерсов, который не
3
Екатерина Островская, «Любовь во время пандемии».
– Это правда, – признал Высоков, – но только наполовину. Словоерсов действительно мой сокурсник, но никогда не был приятелем, тем более хорошим. А кто вам сообщил это?
– Прокурор Марьянов.
– А-а, тогда понятно. Он и со мной пытался связаться по телефону, но я не стал слушать. Мне он успел сказать только, что хочет меня предупредить…
– О чем?
– Я не стал уточнять и оборвал разговор.
– Может быть, правильно поступили. Марьянов и на заседании вел себя не совсем адекватно. Чуть ли не кричал, что для Качанова и пожизненного срока мало, потому что широко известный в криминальных кругах Каро Седой – хладнокровный убийца, на руках которого кровь десятков жертв, он убивал лично и приказывал другим убивать.
– Без доказательств это только эмоции.
Они шли по Бассейной улице, беседовали, а Высоков все это время пытался вспомнить, как зовут его собеседницу. Только когда подошли ко входу в здание городского суда, вспомнил.
– Валентина Ивановна, а почему вы затеяли весь этот разговор?
– Я? – с притворным удивлением переспросила Кочергина, словно вспоминала самое начало их беседы, – просто у вас такое счастливое лицо… Вы светитесь весь.
Высоков обедал в общем зале столовой, когда к нему подсел Николай Степанович.
– Что не заходишь ко мне? – поинтересовался он.
Конец ознакомительного фрагмента.