Открой свое сердце
Шрифт:
— Не смей смотреть на меня как на пыль под ногами! — рассвирепела она, не найдя что сказать.
Но он в неописуемом гневе тряс головой.
— Да, дорогая моя, ты там, под ногами, далеко внизу. На самом дне моего презрения! Отшвыриваешь, значит, меня к Симоне?
— Там твое настоящее место! К ней должны гнать тебя чувство вины и твоя нечистая совесть! — неистово прошипела она.
— Нечистая совесть? Чувство вины? Чувство вины меня мучило единственный раз — после смерти Сьюзанн. И не без оснований. Однако я справился с этим чувством. Но по отношению к
— И напрасно! После того, как ты с ней обошелся, крутя со мною любовь за ее спиной, не мешало бы их иметь.
— Ну, а я не имею! — Он больно схватил ее запястье и потянул руку вверх, словно намереваясь ударить Кэрис ее собственной рукой. — Моя совесть перед Симоной чиста, потому что мы с ней обсудили наши проблемы еще до ее отплытия на яхте за рыбой. Мы оба поняли, что у нас с ней ничего не получится: она поняла это из-за того, что ее не принял Джош, я — из-за того, что встретил тебя… — (Кэрис вдруг почувствовала, что ей нечем дышать.) — Впрочем, она еще раньше обо всем догадалась. Симона достаточно хорошо меня знала, чтобы понять: с самого первого дня, как я тебя увидел, ты запала мне в душу. И мы с ней полюбовно расстались, прежде чем стали с тобой близки. Так что не стоит толковать мне о совести. Моя — чиста!
Кэрис думала, что это все, что на этом он отпустит ее и кинется прочь. Но у него оставалось кое-что про запас.
— А знаешь, Симона не могла понять одну вещь. Она мне в лицо рассмеялась, услышав о моих чувствах к тебе. Обозвала дураком. — Взгляд его, обращенный на Кэрис, был чернее тучи. На миг он сильно, до боли стиснул ей руку и тут же с отвращением отшвырнул. — И она оказалась чертовски права!
Сбежав по ступенькам, он скрылся в направлении виллы, а потрясенная Кэрис осталась стоять у перил. Она впилась в дерево побелевшими пальцами. Что она наделала? Она все испортила, Погубила, сломала, разрушила. Он в самом деле ее любил, а она из-за своих глупых тревог и подозрительности растоптала эту любовь. И нет теперь нужды винить Эйдена. Она, только она одна во всем виновата. И причиной всему — ее глупость, ее недоверие к любимому.
— Шафран нагрузила нам во-о-от такую корзину! А я беру с собой лопату, чтобы копать клад! — Кэрис рассеянно поглядела на теребившего ее Джоша. Обычно он топал по веранде как стадо слонов. Но на сей раз она даже не услышала его приближения — настолько была расстроена. Повержена. На самом дне презрения… Ребенок заглядывал ей в лицо, весь лучась радостным возбуждением. — Пойдем же, Кэри, — нетерпеливо тянул он ее за шорты. — Ты тоже должна собраться.
— Тэру тебе лучше оставить со мной, — сказала Шафран, выходя ей навстречу из спальни с девочкой на руках. — Малышке все равно еще рано копать клады. Вам, взрослым, лучше в этот раз побыть без нее.
— А я же не взрослый, — засмеялся Джош.
— Ну, парень, ты-то уж почти совсем большой, — хохотнула в ответ Шафран и скрылась в кухне.
Кэрис наблюдала за всем точно во сне. Не будет никакой поездки. Теперь это уже невозможно. Развлечения отменяются. Но как сказать маленькому Джошу,
— Шафран хочет приготовить нам в дорогу пирожки, а я буду ей помогать, — похвастался Джош и побежал вслед за горничной.
Кэрис добрела до своей комнаты и ничком упала на кровать. На этой кровати они с Дэниелом предавались любви… провели вместе столько счастливых часов. Но он никогда не говорил ей, что любит ее, и из-за этого глупейшего недоразумения теперь всему конец. А ведь Дэниел любил ее, любил и заранее, как подобает порядочному человеку, порвал с невестой. Он столько дал ей. Он открыл ей самые потаенные уголки своей души. И устроил для нее тот сумасшедший романтический ужин на берегу. И дарил ей невыразимое счастье каждую ночь, потихоньку уходил лишь под утро, щадя чувства сына и соблюдая приличия перед Шафран.
— Поднимайся, Кэрис!
Женщина испуганно, рывком оторвалась от постели. Заметив возвышающуюся над ней фигуру Дэниела, ошалело уставилась на него. Голова кружилась. Неужели она уснула?.. В глазах мужчины не было любви. Они были так же холодны и непроницаемы, как тогда, в день его приезда.
— Возьми себя в руки, Кэрис. Джош сгорает от нетерпения поехать на остров. — Дэниел говорил жестким, не допускающим возражений тоном. То был тон человека, который платит ей жалованье.
— Я не поеду… — начала было она, одергивая смявшиеся шорты.
— Ты поедешь, потому что я слишком много поставил на карту. Спрячь подальше свое ко мне отвращение и сделай все, чтобы не травмировать ребенка, — отрывисто и хриппо проговорил он. — Для тебя это не составит труда. Ты ведь мастер дурачить людей.
Значит, он поверил, что она его не любит. После всего, что было между ними, поверил, что ей нет до него дела! Это было так больно, словно внутри открылась какая-то рана. И, однако же, она, Кэрис, тоже не верила в глубине души, что он может любить ее, а не Симону. Всегда, всегда эта проклятая неуверенность.
— Послушай, поезжай с Джошем один, — вдруг предложила Кэрис. От нее сейчас все равно не будет толку. Эта напряженность между ними окажется для нее невыносимой. — Ведь ты его отец и…
— А ты пока что его воспитательница, — сердито парировал он. — И до тех пор, пока я не разорвал контракт, обязана делать, что велят.
— Ах, вот как! Значит, я снова прислуга? Хотя я всегда ею и оставалась!
— Ты это сказала — не я! — тяжело выдохнул он. — И еще смеешь рассуждать о моей совести! Где же была твоя, когда…
Негромкий звук со стороны двери заставил их обоих обернуться. На пороге стоял Джош. Лицо его было искажено страхом, рот судорожно кривился — мальчик силился что-то выговорить.
Кэрис обомлела. У нее упало сердце. Что он успел услышать? Она не отваживалась взглянуть на стоявшего рядом Дэниела, но отчетливо, буквально физически ощутила, как он потрясен. Потрясен внезапным появлением, а главное, болезненной реакцией Джоша, его безуспешными попытками вымолвить слово. Ох, нет! Неужели все их старания пропали? И все по ее вине!