Открытая дверь
Шрифт:
дождя на стеклах, вижу город…
Твержу себе, что это глупо,
и жду Чего – сама не знаю
***
Пустопорожний дым воспоминаний –
что толку в нем, когда огонь погас
и пепел по ветру давно развеян,
и проклят навсегда тот день и час,
когда хронометр мой с твоим был сверен,
когда из тысячи и ста дорог кривых
одну мы оба выбрали и небо
одно над головой, и как нелепо
одной
и ни остановиться ни свернуть,
а лишь идти вперед, гадая слепо,
что было, будет, главное, – что есть:
другая жизнь, другое «ты», другое «здесь».
И ныне и навеки мы теперь
не мы, а ты и я. Лишь наши руки
еще хранят тепло остывших тел –
остывших для любви. Еще постель
хранит на гипсе простыней холодный слепок
двух душ, согреться ищущих, и крепок
еще той жизни запах
БЕЗУМИЕ
Близко, на выстрел в висок,
рядом со мною живет
слепое безумье. Хохочет
ночью, по стенке ползя
ощупью, ищет меня
жадною, цепкой рукою.
И, цепенея от страха,
усталости, горя, стыда,
я закрываю глаза,
закрываю ладонями уши.
«Где ты? – шипит. – Покажись!
Помоги мне, подай-ка мне руку.
Ох, не могу, упаду.
Где ты? Ко мне прикоснись!»
Страшному зверю руки
я не подам, как ни молит.
но не в его ли объятьях
поутру завтра проснусь?..
(1999)
СОНЕТ
Остановись, помедли хоть немного,
продлись, мгновенье, я не красоты
ищу в тебе, лишь только миг покоя
прошу для осознанья полноты
полубессонного ночного бденья.
Остановись, дай медный вкус минут
почувствовать сквозь маятника шорох
и ощутить неслышное свершенье
свержения очередного «я». Так дорог
и так ничтожен миг. Побудь же тут,
со мной! Остановись, пусть подождут
и вечность, и небытие, и время.
В тебе хочу остановить я краткость слога
и смысл его прочесть на временном
налое.
(10 января 1999 года)
ДОГАДКА
(сонет)
Смотрю, как пролетает птица, словно время,
и капли с крыш оттаявших стремятся
на
не видно неба светлого сквозь тучи.
И мозг пронзает странное смятенье:
что если эта птица, капли, небо
недельной давности – последние виденья
бездумной жизни, бесполезных дней?..
И эта мысль свербит, терзая разум,
простая и логичная, как вечность.
Пытаюсь объяснить свою беспечность,
но слов не нахожу и меры тоже.
Лишь уверяюсь в том, что жизнь похожа
на тень от пара легкого дыханья.
***
Я отвожу беду
движеньем губ
в сети ресниц
ловлю злобные взгляды
приближаюсь к тем
кто меня преследует
целую тех
кто меня ненавидит
плачу по тем
кто жив
и придумываю себе
новые несчастья
и новых врагов
***
Мой ребус никому не разгадать
и в лабиринте сумрачных имен
твое лишь мне под силу разыскать
Его я не пишу на запотевшем
от взгляда моего стекле оконном
оно кипящим ветром не сорвется
с моей души во сне И никогда
бушующей стихии не прорваться
за тонкий слой прозрачнейшего льда
И сердце лишь ударами своими
мой ребус – твое имя повторяет
***
Мне нет покоя, но и сил не стало
Я – привидение, я – призрак ночи
и только беспокойная душа
мою тоску способна оценить
Брожу не в коридорах, громыхая
бесплотной цепью смертного греха,
а в лабиринтах собственного сердца,
где заблудиться легче, чем в лесу
***
Быть может, не душа, а только вздох,
последний вздох скорбящей жизни вознесется
в ту высь, где нет ни холода, ни жара,
ни шума, ни молчанья, ни любви,
ни ненависти, ни войны, ни мира,
и упокоится средь инобытия
и хаоса порядка мирозданья.
Быть может, этот вздох, последний вздох
скорбящей жизни унесет порыв
шального ветра, над рекой развеет
или в ветвях запутает его
прибрежных ив, и ночью соловей
над ним споет печальную канцону
и он, войдя в деревьев плоть, затем
бумагой белой обернется, и на ней
напишется бухгалтерский отчет.
А может быть, последний этот вздох
скорбящей жизни выпьет чей-то рот,
в слезах, с тоскою надо мной склонясь,
и чьей-то же слезой он упадет
на лоб мне и оставит, испарясь,