Открытая дверь

Латифа аз-Зайят известна как талантливый автор рассказов и новелл. Роман «Открытая дверь» — ее первое крупное произведение. Реалистическая манера письма, большое социальное звучание темы сразу же сделали книгу одной из самых популярных в Объединенной Арабской Республике.

Писательская общественность и местная печать высоко оценили произведение Латифы аз-Зайят. Известный писатель Нагиб Махфуз в одной из своих статей с удовлетворением отметил, что он стал «свидетелем рождения нового таланта». Роман был экранизирован и пользовался большим успехом у многомиллионного зрителя.

От первой до последней страницы роман насыщен событиями, к которым нельзя оставаться равнодушным. С берегов Нила до нас доходит обжигающее дыхание современности. Народу и только ему оказалось под силу сбросить цепи векового гнета и направить историю этой древней земли в новое русло.

Подкупает горячая любовь автора к героям романа. В поисках правды, решения, с кем и куда идти, молодые люди часто переживают противоречивые, сложные чувства. Читатель может проследить, как день за днем, выпутываясь из тенет патриархальных нравов, формируется сознание главных героев произведения.

Особенно сложен путь очаровательной девушки Лейлы Сулейман. Ее интимные переживания, разочарования, готовность покориться судьбе переплетаются со стремлением во что бы то ни стало быть ближе к народу, устоять перед минутными слабостями, найти свой путь к счастью. Все эти противоречия кажутся вполне жизненными, естественными. Было бы отступлением от действительности, если бы автор всех своих героев повел, как туристов, по одной дорожке.

Решающую роль в выборе жизненных путей определяют события, происходящие в стране. Они открывают глаза Лейле и ее близким, заставляют на многое смотреть по-иному и производить переоценку ценностей — подчас мучительную. А значительных событий за десятилетний период, охватываемый романом, было немало.

Будет

«21 февраля 1946 года. Семь часов вечера» — этими словами начинается роман. Автор описывает крупнейшую антианглийскую демонстрацию в Каире, демонстрацию протеста против чудовищной расправы колонизаторов с египетскими патриотами в Исмаилии.

На первый взгляд Исмаилия была чудесным тихим уголком. Город делился на две части — французскую и арабскую. Во французской части в благоустроенных коттеджах с цветными жалюзи, окруженных палисадниками, жили сотрудники управления компании Суэцкого канала. К их услугам был огромный «частный» парк на берегу Исмаилийского канала и озера Тимсах [1] , куда вход хозяевам города — арабам был категорически запрещен.

В арабской части города — узенькие улочки, грязь, кричат продавцы зелени, гомонит детвора.

Таков «порядок» в египетском городе Исмаилии, охраняемый стотысячной английской армией, расположившейся вдоль Суэцкого канала.

Так продолжалось более семидесяти лет. Но как ни старались оккупанты изолировать народ от внешнего мира, отзвуки побед социализма докатились и до берегов Суэцкого канала. С надеждой и радостью взирали египтяне на проходящие по каналу советские суда.

Исмаилийцы выступили против кабального англо-египетского договора и потребовали его денонсации и вывода всех иностранных войск с территории Египта. В ответ на это англичане вывели на улицы города танки. Погибли ни в чем не повинные люди. А вечером этого же дня десятки тысяч демонстрантов в знак протеста вышли на улицы и площади Каира. И снова в ход было пущено оружие. Оказался раненным участник демонстрации Махмуд, родной брат героини романа Лейлы. Так в семью финансового служащего Мухаммеда Сулеймана-эфенди, поборника старых традиций, пришел сегодняшний день, ворвалась жизнь, полная тревог и неожиданностей.

Круглый год в Египте зеленеют поля и цветут розы. Пейзаж страны не меняется. Но быстро менялись люди. От Асуана до дельты Нила звучали лозунги: «Ни одного английского солдата на египетской земле!», «Покончить с колониализмом и его слугами!»

Однако король и реакционные правительственные деятели готовы были ради своего благополучия продать страну и народ. Они не сидели сложа руки. Король и его окружение — феодалы — отлично понимали, что если они не сдержат народный гнев, то будут сметены вместе с колонизаторами.

Пытаясь отсрочить неизбежную гибель, они шли на самые грязные провокации. По их указке в январе 1952 года в разных концах Каира вспыхнуло пламя пожаров. Горели комфортабельные гостиницы, кинотеатры, жилые дома. Во всех этих поджогах реакция обвинила тех, кто восстал против поработителей, кто боролся за свободу своего народа. Но и на этот раз она просчиталась. В пламени каирских пожаров дотла сгорела надежда народа на то, что король и послушное ему правительство опомнятся и подумают наконец о Египте и египтянах.

Дальнейшие события не заставили себя долго ждать. Утром 23 июля 1952 года восстала армия, в стране произошла революция. Еще недавно лишь за одно слово «революция» можно было угодить в тюрьму. Сегодня о ней говорили повсюду.

Пришедшее к власти революционное правительство действовало энергично и дальновидно. В первую очередь оно изгнало погрязшего в разврате короля Фарука. Лейла узнала об этом на улице от рабочего, ехавшего на велосипеде. «Словно рухнула невидимая стена, разделявшая до сих пор незнакомых людей. Все смеялись, пожимали руки, обнимали друг друга. Лейла стояла среди ликующей толпы и чувствовала себя ее частицей. Ведь все они составляют одну семью, одно целое».

Народное движение разливалось, как Нил в осеннее половодье. Новое египетское правительство добилось вывода английских войск из страны и приступило к осуществлению реформ. И чем больше льгот получали египтяне, тем сильнее негодовали колонизаторы.

Борьба еще не кончилась. Предстояло добиться полной независимости, взять в свои руки экономику, начать строительство фабрик и заводов, в которых так остро нуждалась страна, и, конечно, не упуская времени, приступить к осуществлению мечты всех арабов — строительству Асуанской плотины. Вашингтон, Лондон и Париж пообещали кредиты. Но за это они потребовали не только военных баз, но и покорного следования в фарватере политики колониальных держав. Египетское правительство отвергло эти оскорбительные условия. Официальные представители трех держав уведомили правительство Египта о том, что ему отказано в кредитах.

Египтяне ответили национализацией Суэцкого канала. Удар пришелся по самому больному месту. Никогда еще до этого колониализм не получал такого сопротивления на африканской земле. Колонизаторы решили дать бой. Над Египтом нависла угроза нападения. На средиземноморских базах Англии и держав НАТО были сосредоточены войска и военная техника, готовились десантные суда и парашютисты.

Стояло необычайно душное лето. Густые фиолетовые вечера несли с собой томительное ожидание. Приближался решающий момент. Надо было твердо, раз и навсегда определить свое место в мире. Этот вопрос стоял перед миллионами египтян, раньше находившимися вдалеке от политики.

Махмуд, мучительно переживавший предательство прежнего правительства и порой впадавший даже в отчаяние, обрел и мужество и твердость. Пролитая им кровь, пребывание в тюрьме безошибочно подсказали, куда и с кем он должен идти.

Иначе смотрели на происходившие события те, кто придерживался позиции «моя хата с краю». Они старались отгородиться от жизни, делать вид, что не замечают перемен. Мухаммед Сулейман-эфенди, слепо преклонявшийся перед могуществом авторитетов, всегда держался на почтительном расстоянии от политических разговоров. Его идеалом было надежно устроить жизнь своих детей, увидеть их семьи в достатке, почитающими отца и мать. Освободительная борьба вызвала в этом человеке смешанное чувство страха при мысли о том, что рушатся вековые устои, и гордости за своих мужественных собратьев. Но Сулейману-эфенди и в голову не приходило, что к числу этих смелых людей могут принадлежать и его дети. Стремление Махмуда уехать на Суэцкий канал и там встать в ряды борцов сопротивления вызвало в нем решительный протест.

«— Ты баран, который добровольно идет на убой… — говорил отец. — Запомни: если ты уедешь, ты больше мне не сын!»

Но Махмуд уехал. Именно здесь, в горячке боевых дней, он нашел себя. С нежностью он написал своей неугомонной сестренке: «В Каире я считал, что живу. Но теперь, после всего пережитого, я понял, что глубоко ошибался. Нет, то была не жизнь, а жалкое прозябание. Ты спрашиваешь, бывает ли мне страшно. Конечно, бывает. Особенно было страшно на первых порах. Но ведь именно победа над этим подленьким чувством и приносит человеку настоящее удовлетворение».

А Лейла? Ведь она такая слабенькая, ей так не везет в жизни. Любовь, в которую она верила всем сердцем, принесла ей огорчения и страдания. Ее одолевают сомнения: а есть ли вообще настоящая любовь? Может, лучше покориться судьбе и терпеливо ждать свадьбы с нелюбимым человеком, чья немудрая философия сводится к возвеличиванию собственного «я», с человеком, далеким от всего, чем живет родина и что дорого ей. Со всей остротой возникает вопрос: смириться или умереть? «А может быть, действительно, лучше умереть?»

Но жизнедеятельная, честная натура Лейлы протестовала против такого исхода. Пусть у нее сейчас мало сил, пусть любовь нанесла ей раны, но она может и должна быть полезной.

Египет оказался в центре международных событий. Напряжение росло изо дня в день. Уже никто не сомневался, что колонизаторы навяжут бой. По их замыслам, это будет предметный урок не только для самих египтян, но и для всех арабов: «не мечтайте о свободе и независимости, ибо ни к чему хорошему это не приведет. Оставайтесь слугами и не вздумайте стать хозяевами». Такова была логика колонизаторов, высказанная ими на международных конференциях о статуте Суэцкого канала.

В последний вечер октября 1956 года во всех городах был погашен электрический свет, прозвучали сигналы воздушной тревоги. А через несколько минут Каир содрогнулся от взрывов. Английские и французские летчики приступили к бомбежке. Их самолеты имели опознавательные знаки НАТО. Началась война египетского народа против англо-франко-израильских агрессоров. Центр тяжести ее переместился в зону Суэцкого канала — в Порт-Саид.

В этом красивом городе с набережной, украшенной пальмами, можно было услышать многоязычный говор. Портовая жизнь не замирала здесь ни на секунду. Гремели якорные цепи, доносилась команда капитанов, отбивали склянки. По ночам в желтых лучах прожекторов поднимались к звездному небу силуэты гигантских кораблей. Особенное оживление наступало, когда прибывал какой-нибудь пассажирский лайнер. Сотни пассажиров смешивались с прогуливающимися по набережной жителями Порт-Саида. Но в эту ночь город затих и опустел, на набережной оставались только солдаты и добровольцы. Порт-Саид подвергся ожесточенным обстрелам и бомбежкам с моря и с воздуха. Оккупанты готовились к высадке десанта. Особенно ожесточенные бои шли в районе аэродрома и кладбища, где покоился прах русских моряков, погибших от немецкой торпеды в конце первой мировой войны. Самолеты непрерывно сбрасывали парашютистов. Видно было, как они сосредоточивались группами, чтобы

Порт-Саид стал знаменем героизма в борьбе с колонизаторами. Даже оккупировав город, враг не знал покоя — повсюду действовали неуловимые отряды партизан. В самой гуще этой борьбы оказалась Лейла: здесь она встретила своего любимого Хусейна, с которым теперь ее ничто не разлучит.

Лейлу подстерегают опасности. Каждую секунду вражеская пуля может оборвать жизнь девушки. Но как хорошо, что она здесь. Ведь став на путь борьбы и отважившись на любовь по своему выбору, Лейла сбросила цепи оскорбительных обычаев, обрекавших ее на рабство у мужа-господина, которого ей выберут родители. Общеизвестно унизительное и бесправное положение женщин Востока. Лейла представляет собой обаятельный образ современной девушки-патриотки, число которых растет не только в Объединенной Арабской Республике, но и во всех борющихся странах Азии, Африки и Латинской Америки. Лейла — подлинная творческая удача автора.

Мне довелось видеть Порт-Саид оккупированным и праздновать в нем победу. Я помню искалеченных людей, разрушенные улицы, сожженные кварталы. Жители британской зоны оккупации показывали клейменые руки, которые они обнажали при входе за колючую проволоку. Тяжелым фашистским смрадом несло от всех этих бесчинств колонизаторов.

Но народ не склонил головы. На стенах домов, на тумбах для афиш можно было прочесть надписи, говорящие о победе, и слова искренней благодарности советским друзьям за помощь и поддержку. Читая роман «Открытая дверь», мне казалось, что я снова попал на озеро Манзала, в сопротивляющийся Порт-Саид и встретился со сверстниками Лейлы, Махмуда, Хусейна.

Долгие годы на подходе к Порт-Саиду корабли встречала уродливая статуя международного авантюриста Фердинанда Лессепса. Это он в свое время не брезговал никакой подлостью, чтобы отнять Суэцкий канал у его единственного хозяина — египтянина. Кусок окислившейся бронзы символизировал колониальный деспотизм и торжество грубой силы.

Празднующий победу народ изгнал и разрушил все, что напоминало о прежних временах колониального владычества. Под ликующие крики толпы была разрушена и статуя Лессепса. Здесь, на этой стрелке, врезающейся в море, а затем на улицах и площадях Порт-Саида мы в последний раз встречаемся с Лейлой.

«— Значит, это уже конец, Хусейн? — спрашивает Лейла.

— Нет, любимая, это не конец! Это — лишь начало!» — отвечает счастливый Хусейн.

Труден был путь Лейлы. Много испытаний пришлось на долю девушки. Но она завоевала свое место под чудесным солнцем и голубым небом, обрела любовь и будущее. Ей удалось открыть дверь, которая ведет к истинному человеческому счастью.

Советский Союз и Объединенную Арабскую Республику связывают узы многолетней дружбы. Эта дружба прошла через серьезные испытания. В период тройственной агрессии Советский Союз сказал свое твердое слово и вынудил колонизаторов отказаться от своих авантюристических планов. Сейчас советские люди помогают своим друзьям создать гигантскую Асуанскую плотину, строить многие фабрики и заводы. И совершенно понятен тот закономерный интерес, который проявляет советский читатель ко всему, что связано с жизнью его друзей, что помогает ему ближе познакомиться с их характерами, нравами, традициями.

Роман «Открытая дверь» поможет нашему читателю узнать и понять душу дружественного арабского народа.