Открытая книга
Шрифт:
— Да вот, поспорил с приятелем, — с удивившей его самого легкостью соврал Николай. — Что из лесу, куда он меня с завязанными глазами привезет, выйду. Но не справился, заплутал.
— С жиру вы там, в своем городе беситесь, — сделал вывод селянин.
Высадил он Николая около автостанции в поселке Березовая Пойма. Прождав пятнадцать минут в окружении садоводов, что воскресными вечерами с марта по октябрь заполняют весь пригородный транспорт, Николай успешно влез в автобус, и без особой давки добрался за полчаса до города. Вышел, и тут раздумья вернулись с новой силой: домой ехать не хотелось, там наверняка ждали.
Размышления
Глава 8. Дорога без возврата
Жизнь пустынна, бездольна, бездонна
Да, я в это поверил с тех пор
Как пропел мне струною влюбленной
Тот, сквозь ночь пролетевший, мотор
Позади осталось путешествие по извилистым переулкам, подъем по загаженной лестнице. Николай стоял перед дверью в квартиру жены, бывшей жены, слушал удары сердца и не решался позвонить. Неожиданная робость овладела им. В один миг он даже развернулся и двинулся вниз по лестнице. «Что за тряпка. Мужик я или нет» — стыдливая мысль заставила остановиться. Развернулся, и звонкая трель прозвучала как сигнал к атаке на трусость.
Послышались легкие шаги, дверь открылась, Николай затаил дыхание. На пороге, окруженная светло-лиловым светящимся облаком ауры, стояла Людмила. Она почти не изменилась за эти пять лет, но теперь Николай мог видеть гораздо глубже, и понимал больше, чем раньше. В глубине ауры, под фиолетовым цветом, лежал серый, сигнализируя о затаенных тоске и неуверенности в себе.
— Ты? — удивилась женщина. Аура ее пошла розоватыми волнами. Николаю здесь явно были рады. — Вот не ожидала, заходи.
— И я не ожидал, — ответил Николай, переступая порог.
— Откуда ты такой грязный, взялся? А куртку во что превратил, рожа в царапинах, — причитала Людмила, пока Николай раздевался.
— Да так, с котами повздорил. Помойку делили, — шутка вышла не очень веселой, хозяйка даже не улыбнулась. — Все расскажу, но сначала, как в сказке, напои, накорми, и спать уложи.
— Ишь, Иван-царевич нашелся! — ответила женщина, уходя на кухню. — Накормлю, так и быть, а про остальное — можешь и не мечтать.
Николай вымылся, с наслаждением ощутил себя чистым, наскоро почистил одежду и отправился вслед за хозяйкой, ибо в воздухе уже плавали ароматы, невыносимые для пустого желудка. Едва увидел стол, перехватило дыхание: все, что нашлось в не очень-то большом холодильнике, оказалось в этот раз на столе. Желудок взвыл мартовским котом и потащил хозяина к столу.
Прошло не меньше получаса, прежде чем челюсти задвигались медленнее, а хруст за ушами стал не
— Ну, рассказывай, какие там кошки тебя трепали?
— Влип я, Мила, крепко влип. А во что, сам никак не пойму.
— Мафия? Ты связался с бандитами, — ахнула хозяйка. Глаза ее округлились, как у испуганного котенка, лицо побелело.
— Нет, это совсем не мафия. Я даже не знаю, кто они такие. Может масоны, может еще кто-нибудь. В общем, я им сильно нужен, чего-то они от меня хотят. Сегодня они как раз пытались у меня это самое «чего-то» отобрать, да не дался я, убежал. Пока убегал, испачкался, поцарапался. Сама видишь, домой мне никак нельзя, там наверняка засада, вот к тебе и пришел.
— А что они забрать-то у тебя хотят? Отдай.
— Не могу, никак не могу.
— Да что же это такое, сокровища какие или что?
— Не могу я тебе сказать, Мила, не могу, — Николай зевнул. — Устал я, давай спать, или ты меня на улицу погонишь?
— Нет не погоню, — и мягкие губы коснулись щеки Николая.
Спать легли поздно.
Снилось Николаю, что стал он кустом. Да, самым обычным, зеленым кустом, что растет посреди большого, дремучего леса. Солнце светило на его зеленые, разлапистые ветви, дождь поливал, деревья и другие кусты шелестели вокруг. Но рухнула с неба, неведомо откуда, цепочка из темного металла, с подвеской в виде шестиугольной звезды. Упала и повисла на одной из веток куста-Николая. И стали после этого сохнуть у куста корни. Медленно, неотвратимо, один за одним. Больно было это и страшно, ведь не знал куст, как это, жить без корней. Все вокруг живут с корнями, и трава, что ростом мала, и деревья, чья крона теряется в голубом небе. Но как не переживал куст, сгнили его корни совсем. Первый же сильный порыв ветра вырвал куст из земли и понес по воздуху. Летел он среди стволов, летел, и срослись ветви в крылья и хвост, и стал он чудесной зеленоперой птицей. Взмахнула птица крыльями и села на ветку, мотнула головой, и соскользнула цепочка с талисманом. Но не упала на землю, зацепилась за ветку куста, что оказался внизу. Зашелестел куст изумленно листьями, а птица сорвалась с ветки, и полетела дальше, навстречу солнцу:.
Когда Николай проснулся, в ушах еще шелестела листва, а в глазах оставался отблеск голубизны небес. Выглянул в окно, солнце едва-едва выглянуло из-за горизонта. Тихо встал, не желая будить Людмилу, оделся. Маги магами, а на работу идти надо. В прихожей, когда завязывал шнурки, собираясь удрать, не прощаясь, его все-таки застали:
— Уходишь, — голос женщины был печален. — Еще придешь? — пятна грусти уродовали лиловый блеск ауры, и Николаю захотелось убрать их, стереть, избавить Людмила от них навсегда.
— Не знаю, Мила, — ответил он, ненавидя себе за этот ответ. — Когда все закончится, я постараюсь вернуться.
— Это неправда, — ответила Людмила, опуская голову. — Ты пытаешься меня успокоить. Спасибо, но не надо. Лучше говори правду.
— Да не знаю я ничего! — Николай почти кричал. — Не знаю, что будет со мной через неделю, через день! — замолк, захлебнувшись неожиданно возникшим желанием остаться, жить, как все, в этом маленьком, пусть даже грязном и отвратительном, но привычном и уютном мире.