Открытие Джи - Джи
Шрифт:
— На концерте будут оба Брэгга: отец и сын. Кажется, они получили новые результаты по рассеянию рентгеновых лучей в кристаллах.
— А это уже по твоей части, Джордж. Хотя мы сходимся во взглядах со старшим Брэггом, а ты с младшим.
— Неизвестно, — загадочно заметил Джордж. Джи-Джи остро на него взглянул.
— Передай от меня поклон Брэггу-старшему, — сказал Томсон. — Астон, завтра с утра мы займемся нашими «положительными лучами».
…Итак, шел 1912 год. Глубокие течения подтачивали физику. Ее классические законы еще незыблемо
Но прежде чем изменились судьбы науки, изменилась судьба всего человечества: надвинулась первая мировая война. И всякий вступивший в нее стал измерять свою жизнь тем, что у него было до войны, и тем, что осталось после нее…
Часть третья ВТОРАЯ ЖИЗНЬ
Пустой Кембридж
«…в армию были взяты 16 тысяч воспитанников Кембриджа, 2652 были убиты на фронте, 3460 — ранены, 497 — пропали без вести и погибли в плену. Кембридж опустел…
(Из воспоминаний Дж. Дж. Томсона.)
На площадке перед Тринити-колледжем группа разношерстно одетых рисерч-стьюдентов с ружьями упражнялась в военных приемах по команде инструктора в роговых очках. Докторанты были одеты в толстые твидовые куртки, альпинистские ботинки, подбитые гвоздями, и имели вид охотников, собравшихся стрелять куропаток. Джордж, стоявший в третьем ряду, смотрел в затылок племянника министра иностранных дел, явившегося на военные занятия в элегантном френче полувоенного покроя. Форму еще не выдали, но будущий дипломат уже демонстрировал свою причастность к военной подготовке.
Почтенный химик, мобилизованный для обучения рисерч-стьюдентов, явно не компетентен в муштре. И толпа, собравшаяся на углу кембриджской улочки, живо обсуждает его ошибки. Она насмешливо наблюдает, как «ученые' светила» готовятся бить германцев. Война уже идет, но дела, говорят, не блестящи. И вот теперь наконец пойдут в ход кембриджские джентльмены. Мистер Томсон в надвинутой на лоб шляпе стоит рядом с местным зеленщиком.
— Правей, правей поворачивай! — с издевкой кричит тот, но чувствует на себе пристальный взгляд Томсона и умолкает.
Понемногу толпа рассеивается.
Но обучение докторантов на пустынной площади продолжается. Государство делает из ученых солдат и полевых офицеров. От оставшихся в Кембридже ученых требуют мобилизации знаний для военной техники. За этим следят сто двадцать пять офицеров, приквар-тированных к
— Мистер Томсон, я вас разыскиваю с самого утра. Не предполагал, что вы окажетесь здесь. Впрочем, среди мобилизованных, кажется, и ваш сын?
Томсон оборачивается.
— Вы мало изменились, Томсон, — продолжает офицер. — Хотя мы не встречались с тех самых пор, когда нам обоим пришлось быть свидетелями печального зрелища катастрофы первой британской субмарины.
Господи, да это же Дабл! Джи-Джи вспомнил морковку, брошенную мальчишкой вслед подводной лодке, и угрозы Дабла, когда он, Томсон, говорил о безответственности военных, производящих эксперименты с человеческими жизнями.
Дабл, не дожидаясь ответа, резко говорит:
— Надеюсь, вы вполне серьезно понимаете, что вопросы, которые мы с вами будем решать в дальнейшем, потребуют ответственности с вашей стороны?
— Меня предупредил адмирал Фишер, — сухо отвечает Томсон, — что я введен в число экспертов Комитета по военным изобретениям.
Дабл зеленеет. Он не знал о назначении Томсона. Значит, прославленный сэр Джозеф не будет в его подчинении. Пожалуй, наоборот: мистер Дабл может оказаться на более низкой ступеньке, чем эксперт при самом лорде Фишере…
Дабл учтиво осклабился и посмотрел в сторону упражняющихся рисерч-стьюдентов.
— Ваш сын, конечно, тот бравый джентльмен в сером френче! Как жаль, что им еще не выдали форму.
Джи-Джи буркнул, не поворачивая головы:! — Этот джентльмен не нуждается в военной форме. Он родственник министра иностранных дел и будет оставлен в Лондоне.
Наконец-то Дабл почувствовал единственную возможность злорадного превосходства над своим бывшим школьным товарищем: ведь Джордж Томсон, безусловно, будет отправлен на фронт.
— Я бы мог содействовать прикреплению вашего сына к лаборатории, — проговорил он. — Но, к сожалению, этому мешают некоторые обстоятельства…
Томсон молча смотрел на него.
— Дело в том, — продолжал Дабл, — что поступили письма, сообщающие о подозрительной деятельности некоторых ваших сотрудников, сэр Джозеф.
Теперь Дабл получил вознаграждение сполна, увидев глубокое беспокойство на лице профессора.
— Речь идет о лицах немецкого происхождения, мистер Томсон, работающих у вас в лаборатории. К нам поступили письма жителей Кембриджа, наблюдавших таинственные вспышки в окнах лаборатории господина Ганса…
Томсон побледнел.
— Разумеется, мистер Томсон, — продолжал Дабл, — мы не можем оставить без внимания световую сигнализацию немецким дирижаблям.
…Немецкий дирижабль — «цеппелин» был самой страшной угрозой для мирных жителей в первые месяцы войны. Бомбардировка Лондона германскими дирижаблями превзошла все ожидания немецкого командования. Появление человеческих жертв, внезапное разрушение домов создало такую панику, что оставило неизгладимое воспоминание в памяти всех очевидцев.