Открытия путешественника
Шрифт:
Возникшее мимолётное ощущение простого счастья прервал неожиданно возникший передо мной Артур, который проснулся как раз от скрипа той самой табуретки.
– Неплохо выглядишь, – отметил он, глядя на мою всё ещё не сошедшую с лица улыбку.
– А вот ты пока что-то не очень, – не теряя позитивного настроения ответил я, глядя на потрёпанного еле стоящего приятеля. Вероятно, я выглядел со стороны примерно так же. Разве что, энергии теперь, пожалуй, было побольше.
А чтобы убедиться в этом, мне пришлось встать, дабы уступить успевшую полюбиться табуретку. Кроме того,
– Да что угодно сойдёт, – улыбнулся приятель, неспешно садясь на табуретку. – Чувствую себя, будто лет сто не ел. Так что меня сейчас и простой кусок почерствевшего хлеба осчастливит!
В тот момент мой не до конца окрепший разум воспринял слова Артура излишне буквально, а потому я стал спешно глазами искать какую-либо выпечку. Только вот, в поле зрения ничего подобного не оказалось.
Конечно, теперь уже моё тело чувствовало себя достаточно хорошо, чтобы порыться в шкафчиках и поискать хлеб или что-нибудь ещё в добавку к имеющемуся блюду, но так нагло хозяйничать в чужом доме было бы уж слишком неправильно. Достаточно было того, что мы и так рисковали навлечь беду из-за того, что нагло без разрешения ели чужую еду. Но был ли у нас тогда выбор, если сильный голод потихоньку убивал изнутри?
Пока в голове крутились мысли о том, правильно ли мы с другом ведём себя в чужом доме, руки неспешно вымыли посуду, из которой я ел и пил, чтобы затем положить туда свежую порцию для Артура, смиренно ожидавшего своей первой трапезы.
Мой желудок также не отказался бы отведать ещё животворящей каши, однако то ли скромность, то ли воспитание, а может что-то другое заставило меня удержаться от соблазна. В конце концов, я уже не был так зверски голоден, просто что-то подсказывало, что дополнительная порция придала бы телу ещё больше сил, которых до сих пор было недостаточно.
Стоило мне положить еду на стол, ранее казавшийся немощным Артур энергично налёг на неё, подобно голодному зверю. Не побудь я ранее в похожей ситуации, можно было бы подумать, что парень всё это время симулировал, дабы за ним поухаживали, пока он лениво восседает на табурете. Однако это было не так, просто желудок требовал пищи, которой в нём не было слишком долго.
Мне не хотелось сбивать повышенные аппетиты приятеля болтовнёй, на которую ему явно в тот момент было плевать, а потому какое-то время мы провели в тишине. Артур жадно ел и пил, а я, опираясь спиной о дверной косяк, смотрел то на него, то на спящую Алиску, которую было видно через дверной проём.
Девушка выглядела точно также, как и в момент, когда мне удалось встать с кровати. Вероятно, за прошедшее время она так и осталась неподвижной. Кроме того, очевидно, шум, издаваемый нами с Артуром, никак не побеспокоил её сон, что теперь уже казалось немного странным.
Но тогда я не думал паниковать, успокаивая себя объяснением, что подруга просто крепко спала. Если какие-то намёки на мысли, что с ней что-то не так и были, то разум всячески старался отогнать их, дабы не расстраиваться раньше времени.
– Мне кажется или это действительно самая лучшая каша, которую
С его мыслью мне было сложно не согласиться. Уж больно порадовало это блюдо, оказавшееся первым в наших желудках за столь долгое время. Так что вместо каких-либо комментариев я просто улыбнулся и кивнул, после чего продолжил глядеть на спящую спутницу.
– Как думаешь, что за чертовщина с нами произошла? – продолжил отвлекать от Алиски приятель.
Единственным верным объяснением для меня нашей всеобщей слабости было то, что мы все слишком устали от длительного сидячего плавания и изголодались, чем я и решил поделиться. Только вот Артур такую точку зрения почему-то не разделял.
– А мне кажется тут дело в чём-то ещё… – заговорщицким тоном начал он. – Точно сказать не могу, но по-моему наши проблемы связаны не только с длительным путешествием по воде, которое, конечно, тоже могло оставить свой след…
– Ну и в чём тогда дело? – несколько раздражённо перебил его я, чтобы приятель переходил ближе к сути дела, а не рассусоливал.
– Какой ты нервный, – обижено пробурчал Артур, который в отличие от меня не качался на табурете, а вальяжно сидел на нём, используя стол как опору. Даже не знаю, как он это делал, но выглядел парень весьма приободрённым, словно делится наблюдениями, что совсем недавно плохо было не ему, а кому-то другому.
– Мне кажется, – теперь уже обычным тоном продолжил приятель, – паршиво нам стало из-за чего-то съеденного или, скорее, выпитого в Каффиде. А если точнее, свалить нас мог необычного рода «отходняк», как наверняка сейчас бы выразилась наша подруга.
Такая версия событий прозвучала для меня весьма нелепо, и я даже не знал как это комментировать. Однако, чем больше Артур говорил, тем сложнее было отвергать этот вариант. Впрочем, и полной уверенности в том, что он прав, не возникало тоже. Скорее мой разум признал описанные другом причинно-следственные связи одними из возможными, но никак не оптимальными. В конце концов, жизнь успела научить, что любые идеи надо обдумывать и подвергать критике, а не принимать за чистую монету.
Сам же Артур был практически полностью убеждён, что проблемы нам доставил один вполне себе знакомый продукт, производимый даже не в Каффиде, а Музасе. Речь шла о наркотическом растении цунтук.
– Вот смотри, – попытался аргументировать парень, – как мы в этом уже успели убедиться сами, этот очень странный цветок по-разному действует в других городах. В Музасе, например, вызывал вдохновенье. А в Каффиде желание тра… – парень выдержал небольшую паузу, словно пытался подобрать слова. – То есть, трудиться! Причём не только по хозяйству, но и…
Дальше продолжать было не нужно, я и сам прекрасно понял, что он имел в виду. В качестве добавки к фруктовому коктейлю, если верить словам Захида и нашему опыту, вдохновляет не на творческие, а на трудовые подвиги. А когда его замешали Алиске с дурианом, она начала сходить с ума и пытаться вынудить нас заняться с ней всякими непристойными вещами.