Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей (первое издание)
Шрифт:
Еще с полчаса сидели, чтобы убедиться, что в озерце не осталось ни одного сироты.
Домой пошли врозь.
В углу Петькиного двора стояла старая, покосившаяся клетушка, в которой Петька держал когда-то зайчонка. Пустили туда утят. Набросали им хлеба, поставили чашечку воды и даже молока, но утята ничего не ели. Тогда, схватив кусок старой мешковины и ведерко, друзья побежали на Стерлю, за мальками.
Наловить на Стерле мелюзги — плевое дело. Мешковиной ловились даже с мизинец величиной пескари и линьки.
Достали
Но долго наблюдать за утятами им не пришлось.
Явилась Светка. Подобной делегации Петька никак не ожидал и растерялся.
— Мальчики, ну разве так можно! — затараторила Светка. — Вы же их разлучили! Они же вместе должны быть!
Никита глянул на Петьку. Но Петька молчал, и Никита хмыкнул:
— Нужно им вместе! Им и так хорошо.
— А если у вас заберут сестренку — это хорошо? — спросила Светка.
— У меня нет сестренки, — сказал Никита.
— Ну, как бы.
— А что как бы? Нет — и все.
— Ну, может, у вас одни мальчики, а у нас девочки!
Никита даже глаза выпучил.
— А зачем им девочки?
— А, может, наоборот — у вас все девочки?! — догадалась Светка.
Это озадачило Никиту.
— Пусть тогда несут своих мальчиков, — сказал Петька, спокойствия ради дважды дернув себя за чуб.
— Давайте полдня у нас, полдня у вас! — сказала Светка.
— А как мы их пометим? — спросил Никита.
— А если то у нас, то у вас — зачем метить? Всехные! — удивилась Светка.
— А ночевать где? — уточнил Никита.
Светка не подумала над этим.
— Ну, давайте сегодня у нас, завтра у вас… — предложила она, и голос ее почему-то задрожал.
Петька прикинул, что сегодня осталось всего полдня, а завтра утят можно взять спозаранку, и согласился:
— Ладно… Только у нас вот — вода.
— А у нас тоже вода, мальчики! — обрадовалась Светка. — И рыбки! Вот и хорошо! А Владик упрямится! Пусть, — говорит, они к нам первые, а не мы к ним! Глупость, правда? Это ж все равно? Кто первый, кто второй. А утят надо жалеть!
Петька поморщился в ответ на уравниловку, но отступать было некуда. Посадили утят в корзинку, молча пошли за Светкой к сопляковской усадьбе. Молча высадили свою тройку в оцинкованное врытое посреди двора корыто с водой, молча сели рядом с корытом.
Все условия объединения разъяснила Светка.
Надо было подловить еще рыбешки. Никто никого не хотел оставлять во дворе. Пошли к реке вчетвером, оставив
Без лишних разговоров наловили рыбешки, возвратились и опять молча сели возле корыта. Только Светка без конца болтала, как будто уж такое важное дело сделали все — объединили утят. Ничего они не понимают, хоть врозь, хоть вместе их. На всякий случай, правда, — пусть…
Отвечает не Главный
Как ни ждешь эти письма, приходят они всегда внезапно: либо когда уже не веришь в их приход, либо когда думаешь, что они придут позже.
— Ай-ей, Петр Саныч!
Никита и Петька обомлели. Да и остальные тоже — все, кто сидел возле деревянного корыта на Петькином дворе, куда, в соответствии с уговором, были рано утром перемещены утята.
Все обомлели надолго, Никита и Петька на секунду.
Матвеич снял кепку, выглядывая из-за забора, утер пробуревшей ее подкладкой лоб, щеки, лысый затылок, поставил на забор сумку, изрек:
— Пошта доставляится адрисату завсегда тошно и в срок.
Петька, неожиданно бледный, медленно, как будто ничего не случилось, подошел к забору. Никита — рядом. Стали спиной к утятам.
Матвеич достал конверт, достал неизменную тетрадку: Матвеич любил порядок и за каждую весточку заставлял расписываться. Без подписи о получении выдавались только похоронные в войну.
Петька тщательно вывел свою фамилию.
— Счастливых приветов! — откланялся Матвеич.
— До свидания! — сказал Никита.
Петька сунул письмо за пазуху. И, холодное вначале, оно стало жечь грудь.
Возвратились и сели возле корыта.
— Чевой-то вам, а?.. — глотнув воздух, спросил Мишка.
— Это вы опять в путешествие, мальчики, да? — спросила Светка.
Петька сделал движение, чтобы встать и скрыться в доме. Удержался.
— Это мы насчет природы: ботаники, алгебры… — туманно разъяснил Никита.
И весь день прошел для Петьки в каком-то необъяснимо розовом тумане. Письмо жгло его, а все сидели вокруг корыта, будто связанные одной невидимой нитью. Светка умолкла после двух-трех безответных вопросов и глядела выжидающе: не может же быть, чтобы молчание и неизвестность тянулись бесконечно.
Но они тянулись и тянулись.
Спасение пришло в лице Владькиной матери.
— Боже мой! — воскликнула она от калитки. — Эти утята сведут всех с ума! Вы умрете с голоду!
А утята были вовсе ни при чем.
Владькина душа оставалась возле корыта, когда мать уводила его тело, и если бы Петька мог что-нибудь видеть — он увидел бы, как трудно давалось Владькиному телу прощание с собственной душой.
Мишка поюлил, поюлил, оставшись один после ухода Владьки, но под выразительными взглядами путешественников понял, что надо исчезнуть на время. Что-то промямлил, потоптался на месте и по какой-то замысловатой кривой вышел за ворота.