Открытое общество и его враги
Шрифт:
S. Kierkegaard, op. cit., p. 172.
Однако Кьеркегор сказал о Лютере нечто такое, что, возможно, справедливо также и по отношению к Марксу: «Реформистская идея Лютера… порождает… самую изысканную форму язычества» (S. Kierkegaard, op. cit., p. 147).
H. о. М., 231 - F. Engels. Ludwig Feuerbach, 56 — (МЭ, 3; 4); см. также прим. 11 и 14 к гл. 13.
См. прим. 14 к гл. 13 и соответствующий текст.
См. мою книгу «The Poverty of Historicism», section 19.
H. o. M., 247 и след. = GA, Special Volume, 97 — (МЭ, 20; 94).
H. o. M., 248 и 279 = GA, Special Volume, 97
L. Laurat. Marxism and Democracy, 1940, p. 16 (курсив мой).
См. The Churches Survey Their Task, 1937, p. 130; A. Loewe. The Universities in Transformation, 1940, p. 1. С замечаниями, высказанными в конце настоящей главы, ср. точку зрения, выраженную Г. Паркесом в заключительных словах его труда, содержащего критику марксизма (H. Раrkes. Marxism — A Post Mortem, 1940, p. 208).
Примечания к главе 23
Относительно К. Манхейма см. его книгу «Идеология и утопия» (я буду цитировать немецкое издание: К. Mannheim. Ideologic und Utopie, 1929). Термины «социальная среда» и «тотальная идеология» восходят к К. Манхейму; термины «социологизм» и «историзм» упоминаются в предыдущей главе. Идея «социальной среды» — платоновская.
Критику работы К. Манхейма «Человек и общество в эпоху реконструкции» (Man and Society in the Age of Reconstruction, 1941), в которой сочетаются историцистские тенденции с романтическим и даже мистическим холизмом, см. в моей книге «Нищета историцизма» (К. Popper. The Poverty of Historicism, II // Economica, 1944).
См. мою интерпретацию теории Канта в статье К. Popper. What is Dialectic? // Mind, New Series, vol. 49, 1940, особенно р. 414, позднее перепечатанной в книге «Предположения и опровержения» (К. Popper. Conjectures and Refutations. London and Henley, Routiedge and Kegan Paul, 1963, особенно р. 325).
«Категориальный аппарат» — это термин К. Манхейма (К. Mannheim. Ideologie und Utopie, 1929, S. 35). Относительно «свободно парящего интеллекта» см. К. Mannheim, op. cit., S. 123, где этот термин приписывается Альфреду Веберу. По поводу теории интеллигенции, не имеющей жестких связей с традицией, см. op. cit., SS. 121-34 и особ. S. 122.
О теории или, скорее, практике установления бессмысленности убеждений оппонентов см. прим. 51 и 52 к гл. 11.
См. К. Popper. What is Dialectic?, p. 417, а также Conjectures and Refutations, p. 327. См. также прим. 33 к гл. 12.
Аналогия между методом психоанализа и методом Витгенштейна упоминается Дж. Уисдомом (J. Wisdom. Other Minds // Mind, vol. 49, p. 370, примечание): «Скептические утверждения типа: "Я никогда не могу знать, что чувствует другой человек", — могут иметь более одного… источника. Эта сверхдетерминированность скептических симптомов усложняет их лечение. Лечение подобно лечению психоанализом (если воспользоваться аналогией Витгенштейна), где лечение является диагнозом, диагноз — описанием, очень подробным описанием симптомов» и так далее. (Я хочу заметить, что мы, разумеется, не можем знать, что чувствует другой человек, если использовать слово «знаю» в обыденном смысле. Мы можем только строить гипотезы на этот счет и тем самым решать эту так называемую проблему. Выражаемый мною скепсис, возможно, является ошибкой, но еще большая ошибка — это попытка снять скепсис семиотико-аналитическим лечением.)
Психоаналитики, кажется, утверждают то же самое о представителях индивидуальной психологии, и они, вероятно, правы. Так, 3. Фрейд (S. Freud. History of Psycho-Analytic Movement, 1916, p. 42; русский перевод: З. Фрейд. Очерки истории психоанализа. Одесса, 1919) пишет, что А. Адлер высказал ему следующее замечание (оно хорошо соответствует индивидуально-психологической схеме Адлера, согласно которой ощущения собственной неполноценности имеют превалирующее значение в структуре психики): «Ты думаешь, для меня такое уж удовольствие всю жизнь стоять в твоей тени?» Это наводит
В связи со следующим далее анализом научной объективности см. мою «Логику научного исследования» (К. Popper. The Logic of Scientific Discovery, section 8, p. 44 и след.; русский перевод в — К. Поппер. Логика и рост научного знания. М., Прогресс, 1983, с. 67 и след).
Я хочу попросить прощения у кантианцев за упоминание их заодно с гегельянцами.
См. прим. 23 к гл. 8 и прим. 39 (второй абзац) к гл. 11.
См. прим. 34 и след. к гл. 11.
К. Mannheim. Ideologie und Utopie, 1929, S. 167.
Первая из приведенных цитат взята из К. Mannheim, op. cit., p. 167. (Ради простоты в переводе этой цитаты я использовал термин «сознание» вместо «рефлексия»). Вторая цитата взята из op. cit., p. 166.
Н. о. М., 255 = GA, Special Volume, 117-18 — (МЭ, 20; 116) «Гегель первым правильно представил соотношение свободы и необходимости. Для него свобода есть познание необходимости». Собственные гегелевские формулировки его любимой идеи таковы: «Подлинно внутренняя необходимость… есть свобода» (Hegel Selections, 213) (= WW, VI, 310) — (ЭНЦ, 1; 143); «…Христианский, принцип самосознания есть свобода» (Hegel Selections, 362) (= WW, XI, 46)D.ab; «Вместе с тем сама в себе свобода заключает в себе бесконечную необходимость осознать именно себя и тем самым становиться действительной, потому что по своему понятию она есть знание о себе, она является для себя целью, и при том единственною целью духа, которую она осуществляет», и так далее (Hegel Selections, 362) (WW, XI, 47) — (ФИ, 19).
Примечания к главе 24
Я пользуюсь термином «рационализм» для обозначения противоположности «иррационализму», а не «эмпиризму». Р. Карнап писал в сзоей книге «Логическая структура мира» (R. Carnap. Der Logische Aufbau der Welt. B.-Schlaschtensee, 1926, S.260): «Слово "рационализм" в современном понимании часто означает… противоположность иррационализму».
Используя термин «рационализм» таким образом, я не утверждаю, что другой способ использования этого термина, а именно — для обозначения противоположности эмпиризму, является менее важным. Напротив, я убежден, что противопоставление «рационализм» — «эмпиризм» характеризует одну из наиболее интересных проблем философии. Однако в данном случае речь идет не об этой проблеме. Я полагаю, что для обозначения противоположности эмпиризму вместо «рационализма» в картезианском смысле лучше использовать другой термин — «интеллектуализм», или «интеллектуальный интуиционизм». Должен заметить в связи с этим, что я не определяю термины «разум» и «рационализм». Я использую их как своего рода ярлыки и слежу за тем, чтобы от этих слов как таковых ничего не зависело. См. также главу 11, в особенности прим. 50. В связи с ссылкой на Канта в тексте см. прим. 56 к гл. 12 и соответствующий текст.
Как раз это я и пытался сделать в своей статье «О рациональной теории традиции» (Toward a Rational Theory of Tradition // The Rational Annual, 1949, p 36 и след.) и позже в книге «Conjectures and Refutations», p 120 и след.
Платон. «Тимей», 51 е (см. также перекрестные ссылки в прим. 33 к гл. 11).
См. главу 10, особенно прим. 38-41 к этой главе и соответствующий текст.
У Пифагора, Гераклита, Парменида и Платона мистические и рационалистические элементы перемешаны. Особенно это характерно для Платона. Вопреки тому значению, которое он придавал «разуму», Платон включил в свою философию такую мощную примесь иррационализма, что тот почти вытеснил унаследованный от Сократа рационализм.