Открытые файлы

Шахрин Владимир Владимирович

Есть конец у каждой сказки,

Скинули артисты маски,

Вот Шахрин, вот Могилевский

Бегунов всем вам известный

Я, Серега Чернышев,

Объявлю и был таков!

Дальше в сценарии бардак,

Не написано никак,

Должен я вам объявить

То, чего не может быть:

На сцене хор ветеранов отечественного

Шоу-бизнеса имени пятого фестиваля

Старого Нового Рока!

Doc13.doc

В детстве я был мальчиком очень влюбчивым. Память каким-то чудесным образом сохранила детские влюбленности. Вот девочка из детского сада, и у нее огромный бант, и мы танцуем на утреннике венгерский танец. Я зачем-то помню имя — Оля Филинкова. Вот девочка из нашей группы

по плаванию. Мы идем после тренировки в «Урале» до остановки троллейбуса, и я чувствую себя очень счастливым, если она соглашается съесть со мной в булочной пирожок по 5 копеек и кофе с молоком по 11 (какие-то карманные деньги у меня были всегда). А вот первое любовное разочарование: лето, пионерлагерь «Орленок», я старожил лагеря, остался с прошлой смены и встречаю следующую. Вижу ее (ни лица, ни имени не помню) — богиня в ситцевом сарафане. Я-то знаю, что в нашем лагере действует на девчонок безотказно — качели-лодочки. Бегу, занимаю очередь и приглашаю ее на аттракцион. Мы качаемся, знакомимся, какие-то дежурные слова. Качели взлетают, как в той детской песне (выше ели, не ведая...), ситцевое платьице чудесно развевается на ветру. Не знаю, как реагирует на качели женский организм, но у мальчиков начинает щекотать в паху, а потом и вовсе начинает подташнивать, как вы знаете — я мальчик. При первых рвотных позывах я начал спрашивать, может, она устала или ей нехорошо. Хорошо!— кричала она и заливалась смехом. А может, мы уступим качели другим ребятам. Они тоже хотят качаться? Нет, там никого нет, давай еще сильнее!— отвечала незнакомая мне девочка. Ветер в очередной раз подхватил ее подол. Ножки-то у нее кривенькие и коленки синенькие, заметил я. Не помню, что заставило нас остановиться. Может, кто-то из старших, может, горн протрубил к обеду. Блевал я качественно и долго, на обед не ходил. Когда много лет спустя я прочитал на плакате в одной больнице «Случайные связи опасны», то уже знал об этом.

Doc14.doc

Моя теория «О естественной среде обитания, или Жизнь болотного карася» уже не раз мною же и озвучивалась. Повторю в двух словах.

В заброшенном, гадком, ничем не выдающемся болоте живет, и, надо сказать, счастливо и продуктивно живет, болотный карась (золотистый). Наивно думая, что данная рыба заслуживает лучшей жизни, его, карася, переселяют жить в чудо-аквариум. Все там охренительно замечательно, и вода чистая, и рыбки золотые плещутся, и корм с неба сыплется по графику, и кислород подают через трубочку. Вот только через месяц наш карась обыкновенный потускнеет, поскучнеет и люто затоскует, а то и вовсе сдохнет. А вы спрашиваете: почему мы не переезжаем в Москву. Многие наши уехали, и что? Стало лучше? Или написали что-то более стоящее, чем в родном болоте?

Яркий пример — любимый мной Вуди Аллен. Этот парень может творить и жить только в Нью-Йорке. В Техасе его бы линчевали, а в Европе сожгли на костре. А может, он там ничего бы такого замечательно циничного и самоироничного не сваял.

Естественная среда обитания!

Doc15.doc

Песни для концерта ЧАЙФстори во МХАТе. Отличный был концерт. Прекрасной идеей стало приглашение на роль конферансье Димы Соколова (Сокол) из команды КВН «Уральские пельмени».

МХАТ ЧАЙФstory

83-85

Традиционная

Марьиванна

И он сам

Мой блюз

Бичи

Я был солдатом

Моя квартира

Будильник

Уже

85-88

Твои слова красивы

Рок-н-ролл этой ночи

Пиво

Зинаида

У взморья

Оранжевое настроение

Дуля с маком

Высота

88-92

Ковбои

Всему свое время

Вперед

Не дай мне повод

Давай

вернемся

Ой-йо

Зимнее море

Поплачь о нем

92-96

Не спеши

Мама

Город мой

Псы

17 лет

Но это так

Внеплановый концерт

Четверо парней

96-2000

Всё хорошо

Твои сны

Ничего не пишется

Кошка

Силы небесные

Светлая муза

Аргентина — Ямайка 5 : 0

Я рисую

Серега

2000-2003

Время не ждет

Не доводи до предела

Дурные вести

Она мила

Кама-река

Обе подруги

За полшага

Уезжаю

Сальто назад

Париж

Doc16.doc

Меня зовут Владимир Шахрин, летом 1998 года, в качестве подарка на день рожденья, мой родной трудовой коллектив (с лаконичным названием ЧАЙФ) отправил меня и мою лучшую половину на недельку до городу Парижу. Отчетливо понимая, что я не Гоголь, все-таки попытаюсь в нескольких словах рассказать о нашем пребывании на чужбине. Поехали!

Начнем с того, что это — шикарный подарок, неделю с любимой женщиной в Париже. Звучит неплохо. Так что 17 июня с одной небольшой сумкой мы с женой отправились получать мой подарок.

Екатеринбург — Москва — Рига — Париж.

Три взлета, три посадки, с перекурами по два часа. В порту им. Шарля де Голля все время поглядывали по сторонам с мыслишкой, где здесь, если что, культурно стошнить.

Надо отметить, что все мои знакомые, когда-либо бывавшие в Париже, прочли мне лекции о том, как выжить в этих каменных джунглях. Рассказывали так старательно и подробно, что я, как космонавт, был готов к любым ситуациям. «Французы — скряги!» — говорили бывалые, и, увидя свой номер, я сказал Лене:

— Не такой уж он и маленький!

По полметра вокруг кровати все-таки есть, а сама кровать вполне соответствует романтическим планам. Дверь в санузел откатная, но ходовая убита наглухо, одним словом, катается плохо. Опыт старого гастролера по советским отелям подсказывает простое техническое решение — выламываю дверь и ставлю ее рядом. Телевизор работает, горячая вода есть, чем не жилище. Теперь по стаканчику чаю и топтать старушку Европу.

Тьфу ты, ёмаё, только зазевался — вляпался в собачье дерьмо. Надо сказать, что нас и об этом предупреждали, но мы думали, клевещут. Нет, ребята, какие уж тут шутки — романтичного юношу, потерявшего бдительность в этом жестоком мире наживы и чистогана, поджидают засады на каждом углу. Впредь под ноги мы смотрели очень внимательно (наступил еще каких-то пару раз, и все).

Гуляем! Не могу понять, отчего так хорошо — вроде бы жарко, на вывесках ни хрена не понятно, все стены ухряпаны стремными граффити (то ли Фантомас, то ли Зорро), а вот хорошо, и все тут. Понял только наутро (три посадки помогал тормозить): да ведь мы же сто лет просто вдвоем нигде не были. Никто в этом городе не знает нас, мы не знаем этого города. Кроме нас, никого нет.

УУУУУУУУУУ АААААААААА ХОРОШО!

Извините, отвлекусь — сижу сейчас, изображаю из себя Гоголя, подходит жена, берет меня за руку и ведет на кухню, а там ни с того ни с сего — пиво и тазик с креветками (а некоторые до сих пор не верят в любовь).

Вкусно! Но сейчас не об этом, сейчас о Париже. Уличные кафе представляют из себя бесконечную вереницу столов и стульев на узеньких пешеходных тропинках. Посещение подобных заведений — занятие весьма странное. Мы решили приобщиться к французским народным массам и заказали кофейку: прохожие тебя задевают и при этом постоянно бормочут, пардон, мол, и все такое. Машины, того и гляди, зацепят боковыми зеркалами; в общем, с первого раза не очень понятен этот общепит. Но кофе, надо сказать, отменный.