Открытые мысли
Шрифт:
«Иисус, Мария и Иосиф», — подумал Мигель. «Если ты собираешься петь, то я уйду».
«Никто не заставляет тебя оставаться», — подумал Мартин после запуска третьей пустой бутылки. С треском стекла она попала в другие бутылки. Мысленно ворчание донеслось с одеяла, но никто не пошевелился, чтобы уйти. На самом деле, они подвинулись ближе к Мартину, который позволил своим рукам упасть в стороны. Его голова шлепнулась вперед, а губы слегка шевелились,
«Хорошее пиво, Саймон».
Мигель коснулся босой ноги Мартина, потому что тот сидел, скрестив ноги на одеяле. Мартин вздрогнул от его прикосновения, а затем успокоился. Кэти и Зак коснулись пальцев одной его руки. Саймон указал мне на другую. Кожа Мартина была липкой, каким он и выглядел. Что касается вливания пива, я не была уверена, что должна делать. Мартин тяжело дышал, а глаза Мигеля были закрыты. Их мысли перемешивались.
Я взглянула на Кэти и Зака и была потрясена, увидев их крепко держащихся друг за друга и целующихся. Темная кожа Кэти, контрастирующая с бледным лицом Зака, загипнотизировала меня, пока прикосновение губ Саймона рядом с моим ухом не заставило меня вздрогнуть.
— Это самое интересное, — его шепот послал дрожь к тому месту, где его рука лежала на моей пояснице. Я отшатнулась. Он наградил меня неторопливым взглядом, затем поднял с одеяла и повел через луг прочь от своих друзей.
На полпути к машине, он свернул к валуну, одиноко стоящему на лугу. Он прислонился к нему и переплел наши пальцы. Луна освещала часть его лица, его волосы не были видны в темноте.
— Все еще злишься на меня? — спросил он.
— Да, — я отдернула руку и потерла глаза, чувствуя себя более уставшей, чем в классе математики, где должна была контролировать сразу тридцать умов. По крайней мере, там со мной не разговаривали одновременно.
— Это всегда так тяжело? — спросила я. — Этот контроль истощает меня.
— Ты привыкнешь к этому.
Я задалась вопросом, сколько времени потребуется для меня, чтобы пропустить читающего так же легко, как и Саймон. Я смотрела на ребят на вечеринке, которые все еще обнимались, целовались и пили.
— Я сделала все правильно?
— Ты молодец.
Я заглянула в его темные глаза.
— Откуда ты знаешь? Как ты узнал о контроле разума?
Он изучал травинки на расстоянии.
— Когда из-за меня моя сестра впала вкому, я начал ощущать… что-то. Я не помню, что это было, мне было двенадцать.
Я затаила дыхание, не зная, что сказать.
— Саймон, мне жаль…
Он пожал плечами и откинулся на валун. — Мне потребовалось три недели, чтобы понять, что я могу ее разбудить.
— Ты был просто ребенком, — я вспомнила свою панику в первый день, когда контролировала Рафа, и думала, что могла убить всю школу, если бы вошла в класс. Что, если бы я случайно не приказала ему проснуться? Я положила руку на плечо Саймона, но его лицо оставалось пустым.
— Ты не знал никого, кто бы помог тебе, — сказала я. — Ты
Он наклонил голову, рассматривая траву под нашими ногами. Его волосы упали вперед, скрывая лицо в тени. Я хотела убрать их назад.
— Ну, она сейчас в колледже, — сказал он. — Так что обошлось без пожизненного повреждения.
Я сглотнула. — Мне повезло, что ты мне помогаешь, — он поднял голову, и призрачная улыбка появилась на его лице. Он убрал некоторые пряди моих волос, развивающихся ветром, и остановил руки за моей головой.
Он притянул меня ближе, его поцелуй был нежным, а жар ощущений заставил мое тело петь.
Когда он прервал поцелуй, он прошептал: — О чем ты думаешь?
Я думала, что хотела больше целоваться, чем говорить, но эти слова не выходили из моего рта, даже если бы я хотела. Я просто покачала головой.
— Ну, это для меня ново, — добавил он. Я не поняла. — Обычно, я знаю, о чем думает девушка, когда я ее целую.
Ох. Его ухмылка заставила меня оглянуться назад на участников вечеринки. Саймон, вероятно, целовал много девушек до меня. Девушки, которые знали, что делать во время поцелуя. Я знала, что кровь прилила к моим щекам. Как-то моя сила мысли не распространялись на управление собственной реакцией организма.
— Эй, что такое? — он наклонил голову, чтобы поймать мой взгляд.
— Я не думаю, что отлично вписываюсь.
— Ты не такая, как они, — он коснулся моей щеки, чтобы я снова на него посмотрела. — Ты намного лучше.
То, что мы лгали, о том кто мы есть, не придавало мне чувства превосходства.
— Как ты делаешь это? — спросила я. — Лжешь все время.
Его лицо превратилось в маску, от которой у меня побежали мурашки. — Ты привыкнешь к этому, — он посмотрел на своих друзей, все еще дрейфуя в их мыслях. — Мы никогда не будем такими, как они, Кира. Кроме того, мы просто здесь теряем время. Мы призваны делать великие вещи.
— Что ты имеешь в виду под великими вещами? — я только надеялась, что это что-то нормальное, но нормальное, почему-то, всегда ускользало от меня.
Он поднял взгляд на деревья. — У меня день рождения через две недели, — сказал он с особой торжественностью, словно это было невероятное заявление. Парень определенно был демоном.
— Эм, с днем рождения?
— Мне будет восемнадцать, — добавил он. Я все равно не понимала. — Я пойду к директору, получу свой диплом. Я не собираюсь тратить время на среднюю школу.
Неужели он окончит школу, как только достигнет восемнадцати? Конечно. Я еще не слышала, чтобы Саймон хвастался. Это заставило меня задуматься, есть ли что-нибудь, что он не мог сделать.
— И что ты будешь делать? Найдешь работу?
— Буду подрабатывать. Если все получится, то подыщу нормальную работу.
Во мне закралось подозрение: — Какую?
— Что-то лучшее, чем шататься тут, делая вид, что я как все.
— Какую? — повторила я, выбираясь из его объятий и отходя. — Что-то большее мелких краж в местном магазине?