Открытый миру всего наполовину

Волк Тин

Кирилл вздохнул.

– Ладно.

– Больше я ничего не могу сказать тебе. – проговорил Магистр, и, взмахнув цилиндром, растворился в воздухе. Кирилл моргнул, и этого оказалось достаточно, чтобы все его окружающее пространство изменилось. Была глубокая ночь, а он стоял посреди каменных джунглей на заасфальтированной дороге.

– Кажется, я больше не в Эмоции. – понял подросток.

Часть вторая. Найти ответы

1

Я шёл по переулку

домой. Я шёл так, словно ничего не случилось. А вдруг и правда, ничего не случилось? И не было никакого Магистра в цилиндре, ни Фандера, президента Эмоции, ни самой Эмоции? Может, мне вообще все это приснилось? И про тест. Что за странные названия – боль, цвет, душа? Что они могут значить? Я немного задумался по этому поводу и потому впереди себя не сразу заметил трёх лысых демонов, которые с радостью выпустили бы мне кишки. Да, верно, я говорю о скинхедах. Я хотел повернуть назад, но было уже поздно – меня осветил луч фонаря (который неведомо откуда взялся в таком месте) и они начали свистеть.

«Теперь побьют». – безрадостно подумал я и пошёл вперёд. Что же мне ещё оставалось делать?

Они обматерили меня и когда они подошли ко мне достаточно близко, я услышал мерзкий голос одного из них:

– Опа! Кто это тут? Чёрненький с розовым! А-а, да это же дрищ – эмо с накрашенными глазками!

Вот что эти идиоты с мышцами вместо мозгов могут понять в культуре эмо? Я попытался пройти мимо, но другой сказал:

– Че-то он мне не нравится, парни. – он сплюнул и уставился своими поросячьими глазками на меня. – Детское время-то кончилось! Теперь пора лежать, да плакать в подушку…

– Да че с ним говорить, Клык? Пошли уже бить! – заорал третий и не хило зарядил мне кулаком по лицу. Ну, то есть почти. Я закрылся своей сумкой, но удар все равно ощутил. Потом они начали меня реально мутузить: они били во все – грудь, ноги, руки, голову, проехались по спине и шее. Я, как мог, защищался, но так как я почти не тренировался до этого, у меня плохо это выходило. Сейчас был момент, когда я пожалел о том, что не бегал по утрам. Я рванул было в сторону, но один из них схватил меня за воротник рубашки и бросил о землю. Вот здесь началось реальное «пенальти». Единственным моим спасением стала сумка-планшет, которой я закрывался от ударов. Во время того, как меня били, я подумал о том, что в нормальной своей жизни я не стал бы бродить так поздно по всяким тёмным переулкам с единственным работающим фонарём. Потому что знал, что могу наткнуться на что-то вроде этих тупоголовых. Вряд ли, что я пришёл сюда по своему желанию. Это может означать лишь то, что все произошедшее со мной – было, и я прохожу первое испытание – боль. А для того чтобы его пройти, я должен вынести эту самую боль. Я отбросил в сторону планшет, которым защищался и принял все удары на себя.

На самом деле, это очень неприятно, когда ты сам себя подставляешь намеренно под удар. Но делать было нечего. У меня болело все тело, каждая его клеточка молила о пощаде. Но я не собирался лежать вот так, пока эти козлы меня не забьют до смерти. Испытание испытанием, а у меня всё-таки был инстинкт

самосохранения, и я, приложив некоторые усилия, поднялся. Я стал словно заведённый, махать во все стороны кулаками и ногами, пытаясь попасть хоть куда-нибудь. При этом я ещё и истошно вопил. По звуку, я, похоже, всё-таки попал пару раз. А потом, зажмурившись, со всей силы размахнулся и ударил так, что послышался хруст костей, я ещё и не понял чьих – моих, или того, в кого я попал, потому, как рука болела так, словно по ней врезали молотком. Они меня материли, а я махал из последних сил, вращаясь как юла. Я понял, что мои силы иссякают, а скины были злыми. Я просто уселся на землю, не удержавшись на ногах, и увидел, что они уходят. На самом деле и они в меня попали несколько раз, когда я вертелся. Но я не понял, почему они уходят? У них должно быть больше сил, чем у меня. Внезапно осознав, что я сижу один, на грязном асфальте тёмной безлюдной улицы с единственным работающим фонарём, и что скины ушли, а я остался жив, я заплакал. Не в голос, – слезы просто потекли по моим щекам, и даже не знаю отчего – то ли от боли, раздирающей все моё тело, то ли от чувства победы.

Остальные парни могут меня осудить и ржать надо мной, за то, что я ныл, сидел, а потом влажными салфетками вытирал карандаш для глаз, размазанный по лицу. А мне плевать! Вас там не было!

2

Я встал и пошёл вперёд. Мне показалось, или с каждой минутой небо светлело? Как так может быстро светлеть небо? Впрочем, мне было все равно. Я думал о том, прошёл я первое испытание или нет, и нахожусь я в настоящем мире или в вымышленном? Ну и главной было проблемой дотащить своё тело до выхода из переулка. Спустя минут пятнадцать (если мои часы не врали), я, наконец, вышел оттуда. В глаза мне ударил солнечный свет. На улице стоял день, а повсюду был снег. Странно, что мне не было холодно в футболке и рубашке надетой поверх неё. Очень странно. Я решил выяснить, насколько реален этот мир. Поэтому я пошёл домой. И снова на моём пути возникло препятствие. Теперь это были не скины, а мой приятель по школе, Лешка Колесников. Он шёл мне навстречу. Внезапно, когда он поднял голову и увидел меня, побледнел и округлил глаза.

– Кирюха?.. – тихо спросил он, словно не веря своим глазам.

– Здорово. – я подошёл и пожал ему руку.

– Она у тебя холодная. – протянул тот.

– Хм, ну ещё бы! Только недавно зима кончилась, и снег везде лежит, а я в одной рубашке.

– А… И правда… Чего в школе не был? – спросил тот несколько настороженно.

– А ты чё сам не в школе? – я перед этим взглянул на свои часы – было ещё учебное время (хоть я и не знал, что за был день сегодня, мог и ошибиться, потому что по субботам и средам у нас было всего по три урока). И я был прав.

– Да сегодня ж среда! Три урока! Забыл, что ли?

Я промолчал. Не могу я так быстро придумать что-то в подобной ситуации! Не рассказывать же ему, что произошло со мной в самом деле?! И он сказал сам.

Конец ознакомительного фрагмента.