Открытый сезон
Шрифт:
— Завтра ты скажешь этому Бадди, что выйдешь за него замуж так скоро, как он только захочет.
— Бадди?
— Этот мальчик, что работает в гараже.
— Бадди Гарнер? — невероятно. Но он ведь просто механик. — не сошла ли ее мать с ума? Она ведь никогда даже не встречалась с Бадди. — Мама, но я едва его знаю.
Миссис Ренник грубо засмеялась.
— Зато он по тебе с ума сходит. Слишком даже, для того, чтобы задавать лишние вопросы.
— Нет! Только не он!
В этом Бадди было что-то холодное, что-то не похожее на других людей. Он всегда вызывал в ней дрожь.
— Он мне даже не нравится.
— Привыкнешь.
— Но я не хочу замуж. Я хочу остаться здесь и окончить колледж.
Не заплачь,
— Окончить колледж? Да неужели? После всего, что ты сделала с отцом и со мной? — На мгновенье — тишина. — А как с платой за обучение? Средства на жизнь? Ах, да, я и забыла. Ты ведь теперь и сама можешь зарабатывать на жизнь, не так ли?
На этот раз улыбка была бархатной. Порядочные женщины, принимающие деньги от мужчин, за которых они вышли замуж, могут себе позволить вежливо говорить с проститутками.
Отец появился внезапно, открыв дверцу машины.
Пришло время отправляться.
Глава 1
Понедельник, утро, шесть часов.
Кен Фрезер в свои тридцать восемь был человеком, который с абсолютной уверенностью мог утверждать, что достиг всего. Он был вице-президентом крупного рекламного агентства в Детройте, председателем комитета «Демократы Южного Мичигана» и членом совета Исторического Общества Энн Эрбора. Он состоял в совете директоров нескольких местных фирм, включая важную исследовательскую лабораторию при университете, имея друзей всюду. Его дом, стоимостью семьдесят тысяч, в Энн Эрборских пригородах, был уютно обрамлен целым акром лужаек и деревьев. Здесь был бассейн с подогревом и гриль-печь, достаточно неприметная, чтобы не вызвать критику за махровый американизм и приверженность к среднему классу. К нему Кен, в общем-то, и принадлежал.
Еще был мощный европейский спортивный автомобиль, ярко-желтый Порш-911-С, предусмотрительно прикрытый фургоном, который являлся обычным фордом. Здесь была библиотека как классики, так и книг клуба, некоторые из которых они с Эллен изредка почитывали. Бывали и поездки в интереснейшие места. В прошлом году они десять дней провели в Будапеште, вместо обычного американского летнего пробега по Парижу, Риму и Мадриду. Их паломничество к коммунистам стало предметом шуток на всех вечеринках. Годом раньше они арендовали дом на знаменитой португальской Альгарве, где постоянные обитатели обладали большим международным опытом, и преобладали британские титулы, пусть даже колониальные или из Родезии и Кении.
Сама Эллен обладала тихим шармом и была вполне то, что нужно. Она выкуривала «косячок», если это делали все остальные, но сразу же наотрез отказалась от всяческих «обменов женами» или группового секса. Однажды они с Кеном испробовали и ей это не понравилось, И дело было вовсе не в ее собственном партнере, но видеть как Кен рьяно и без всяких угрызений совести вгоняет в экстаз ее старинную подругу по женскому клубу, которая давно по нему сохла — это было выше ее сил. Тем не менее, она была совсем не против иногда отправиться на купанье нагишом с близкими друзьями, если, конечно, детей не было поблизости. Это было весело и безопасно. Ее единственным серьезным грехом было то, что она, видимо, слишком много пила. Выпивка уже начала слегка проявляться в некоторой расслабленности под ее довольно крепкой челюстью. Но в настоящий момент это было нормально. Фигура ее была достаточно хороша. Она закалилась, произведя на свет четырех детей и вырастив их соответственно до четырнадцати, двенадцати, десяти и восьми лет. Закалилась умственно и эмоционально. Ноша материнства была нелегка после университетских лет, и женщина в такой период всегда удивляется, на что ей диплом, стирая в ванной перепачканные пеленки, или собирая после ужина разбросанные
Кен тоже мог насчитать несколько личных достоинств. Он едва ли прибавил хоть фунт с колледжа, он до сих пор обладал всеми волосами и страстью к развлечениям, которую он мог отключить, если ему надо было произвести серьезное впечатление на кого-нибудь с высоким уровнем интеллекта и жизненного опыта. Он был смуглым, голубоглазым, относительно высокого роста, и все еще оставался звездой ежегодных спортивных соревнований учителей и родителей.
Все эти мысли суммировались в своего рода тихое удовлетворение собой, которое струилось по нему в момент пробуждения.
Было первое ноября и все еще не рассвело. Он должен был, по возможности, подобрать Арта Уоллеса и Грэга Андерсона до семи часов. Впереди у них очень долгий переезд, а он с сильного похмелья. Вчера они с Эллен устраивали прием с буфетом, и он несколько надрался. Как, в общем-то, и все. Поводом был Хеллоуин. Арт, Грэг и их жены, Пэт и Сью, прибыли вместе с Энни и Томом Перселом, Биллом Картером и ее подружкой, и относительно новеньким для их многоликой давности человеком, по имени Цол Волконский, который был очень подходящим для знакомства парнем, так как имел необходимые связи в столице и мог устроить все, что угодно. Он храбро противился уличному холоду ради гриль-печи и ланча с чересчур большим количеством пива, весь полдень проиграл с детьми в мяч, а потом, после легкого обеда, началась серьезная выпивка.
Женщины, как обычно, болтали о всякой чепухе, а мужчины обсуждали ежегодную охотничью поездку Кена, Грэга и Арта на озера северного полуострова Мичиган. Она должна была начаться на следующий день, и они бесконечно спорили о том, что они набрали в прошлом году, чем не стоит утруждать себя в этом, и наоборот. Они вспоминали древние истории о том, кто пристрелил какого кабана и когда, и кому удалось влить в себя большее количество «бурбона» за ночь. Перселл, Картер и Волковски открыто завидовали. Охотничий домик Кена, Арта и Грэга был чем-то исключительным. С годами, они с улыбкой, но непреклонно, отклоняли попытки всех и каждого пристроиться к ним.
Много за полночь все гости, наконец, разошлись. Кен, скорее в качестве традиционного прощания, чем из какого-то особого желания, занялся с Эллен сексом. Потом она вдруг неожиданно возбудилась и захотела повтора, так что ему пришлось зарядиться по второму разу. Спал он, как мертвец.
Вот сейчас она шевельнулась рядом с ним. Он ощутил наготу ее тела. Она всегда спала вот так, вытянувшись. Одна из ее грудей, трепещуще мягкая, лежала на его предплечье. Он подумал, что мог бы раздвинуть ей ноги и быть в ней, прежде чем она успела бы проснуться настолько, чтобы осознать, что ока слишком устала, чтобы чего-то желать. К моменту, когда я кончу, она уже проснется достаточно, чтобы захотеть добавки. Именно так и надо оставлять женщину, чтобы она считала дни до твоего приезда, до того, как ты закончишь то, что начал перед отъездом. Но после прошедшей ночи это усилие казалось чрезмерным.
Он тихо выбрался из постели. В ванной он прикрыл дверь и включил душ. Клетка за клеткой он начал оживать. Он вычистил зубы при помощи пасты Алка-Зальтцер, изгнал изо рта большую часть оставшегося привкуса бурбона, потом тихо оделся. Холщовые брюки, тяжелая шерстяная рубаха и носки; высокие охотничьи сапоги на шнуровке.
Эллен прошлой ночью сказала, что на кухне оставит кофе. Он мягко вышел из спальни, прошел гостиную, где первые лучи серого рассвета делали обстановку призрачной. Он прокрался в зал мимо комнаты, где спал Пит.