Открыватели дорог
Шрифт:
Христина Харитоновна улыбнулась, сказала:
— А что же, конечно, пригласим! Выспаться можно и завтра…
Екатерина Андреевна раскраснелась, как девочка, особенно когда Колыванов взглянул на нее безмерно пораженным взглядом, словно не узнавая. Да и Чеботарев, кажется, не узнал свою спутницу по разведке. Только Лундин деловито подсел к столу и принялся с таким вкусом пить чай вприкуску, похрустывая сахаром, что все сразу вспомнили: они же голодны!
А когда Христина Харитоновна поставила на стол пузатый графин водки и бутылку вина, кажется, все единогласно пришли к выводу, что жизнь хороша!
На
— Может быть, разбудить ее? — спрашивал Колыванов.
— Подождем еще, — грустно ответил Чеботарев.
И опять у Екатерины Андреевны настроение было какое-то сумасшедшее, девчоночье. Ей захотелось вскочить поскорее, высунуть в дверь еще не проспавшееся лицо со следами сна, аукнуть: «А вот и я!» — и потом уже начать одеваться, торопясь и роняя вещи, зная, что ее ждут.
У постели лежало праздничное платье таких ослепительно голубых тонов, словно его нарочно подбирали под цвет ее глаз. Тут же стояли домашние туфельки, отороченные мехом по голубому бархату. И Екатерина Андреевна не выдержала соблазна.
Умытая, причесанная, наряженная, она распахнула дверь и застыла на пороге в своем ослепительном великолепии. Колыванов расширил глаза и разинул рот, да так и не мог свести челюсти. Чеботарев отпрянул назад и выпалил:
— Как в сказке, ей-богу!
Даже Лундин одобрительно подмигнул маленькими глазками и поспешно отвернулся, тая смех.
Христина Харитоновна, колдовавшая на кухне, уловила это всеобщее замешательство, вошла в комнату, держа запачканные мукой руки впереди. Сейчас она тоже ничем не напоминала ту женщину-амазонку, какой они увидели ее на причале вчера. Уютом и домом веяло от ее передника, от платочка, ушки которого кокетливо торчали над ее веселым лицом. Войдя, она остановилась на полпути и воздела руки вверх:
— Побойтесь бога, Екатерина Андреевна! Вы же их ослепите! А им еще идти да идти!
Пожалуй, напоминание о дальнейшем пути было не к месту, но все засмеялись, заторопились. Чеботарев церемонно подал Екатерине Андреевне руку и повел к столу. Колыванов как-то неловко примостился сбоку стола, Лундин присел на дальний конец.
В течение всего обеда Екатерина Андреевна наслаждалась полным замешательством Колыванова. Он словно бы и голос потерял, все молчал да искоса поглядывал на нее. Христина Харитоновна и так и этак наводила его на разговор, но он упорно отмалчивался.
Только когда Христина Харитоновна спросила, проектируется ли дорога через кордон Дикий, он отважился выпалить:
— Да!
Екатерина Андреевна промолчала. По проекту Барышева кордон Дикий, эта незначительная точка в дальних лесах района, не попадала на трассу. И еще неизвестно, сумеет ли Колыванов победить Барышева. Но Христина Харитоновна сразу
— У нас в Министерстве лесного хозяйства ваша докладная вызвала настоящий ажиотаж! Десятки специалистов захотели ехать сюда. Не так уж часто приходится вводить в действие такие большие лесные массивы. Сразу вспомнили и мой проект строительства лесокомбината на Дикой. И кончилось тем, что экспедицию поручили мне…
— Экспедиция? Зимой? — удивилась Екатерина Андреевна…
— А что же? Зимой в лесу еще лучше! Да вы ведь моих орлов и не видели! Я их еще позавчера отправила строить лесные базы, обследовать охотничьи избушки, на которые мы будем опираться. Предстоит к весне закончить полную карту леса, подсчитать количество ценной древесины, решить вопрос о лучшей системе вырубок и засева будущих пустошей… Так что мы тут устраиваемся до весны. А весной, думаю, начнем и строительство комбината… Да мы и не одни тут! В тот день, как мы добрались сюда по воде с нашими грузами, отсюда ушли сразу две экспедиции: одна — на определение места будущего медного рудника, другая — редкоземельцы — в Москву. Они только что закончили свою разведку, повезли доклады…
Екатерина Андреевна удивленно смотрела на Колыванова. Как он ухитрялся внушать другим свою веру? Еще и дорога не намечена, а уже сотни людей что-то делают, в надежде на нее, куда-то едут с экспедициями, планируют заводы, рудники, шахты, прииски…
После обеда Екатерина Андреевна попыталась было заняться хозяйственными делами. Но оказалось, что все ее вещи выстираны, осталось лишь кое-что поштопать. Обожженных кострами штанов и куртки она не нашла: в уголке лежали аккуратно свернутые новые вещи, а под ними — сапожки Христины Харитоновны, которым она так позавидовала вчера.
Переоделись и все остальные члены экспедиции: Христина Харитоновна была щедра…
Лундин набивал рюкзак едой. Чеботарев чистил и проверял инструменты. Колыванов, как только увидел настоящий стол и чернила, линейку и треугольник, так и присох к ним со своими записями. Отсюда этот краткий отчет можно отправить, все будущие записи придется сдать самому по окончании похода.
Екатерина Андреевна заскучала было, но хозяйка и тут пришла на помощь:
— Что, ваши рыцари ни за что не позволяют браться? А вы махните рукой на их рыцарство и помогите. Лундин старый таежник, ему помогать не надо, из вежливости стерпит, а потом все, что вы сделаете, станет переделывать, — зачем человеку двойную работу задавать? А вот Чеботареву помочь не грех, да и Борису Петровичу с его записями за день не справиться…
Это был хороший совет, и едва ли он был подан без умысла. Кончилось тем, что через полчаса Екатерина Андреевна сидела рядом с Колывановым и чертила по его наброскам схемы и кривые, а Чеботарев ходил из дома и снова в дом, откровенно завидуя начальнику.
Поэтому, когда за ужином Колыванов завел разговор, что Екатерине Андреевне лучше бы теперь остаться и подождать Иванцова, даже Чеботарев заступился за нее. А подняв глаза на Христину Харитоновну, она увидела в ее умных глазах хитрую усмешку. «Уж если догонять взялась, не останавливайся!» — вот что она прочла в этой усмешке. И поторопилась возмутиться: как, ее пытаются оставить на самом ответственном переходе?