Откуда и что на флоте пошло
Шрифт:
Теперь становятся понятными команды, подаваемые в старые времена на парусных кораблях: «Первая (вторая) на вахту!», «Обе вахты на вахту!». Суточное время делилось так: четыре часа смены на палубе и столько же внизу, или, как говорили, на подвахте. Ночные вахты официально назывались: «первая» (с 20.00 до 24.00), «средняя» (с 00.00 до 04.00), «утренняя» (с 04.00 до 08.00). При таком распорядке получалось, что одна из смен ночью работала на палубе восемь часов, а вторая — только четыре. Однако и днем после дежурства матросы первой вахты не шли отдыхать, а до темноты работали со всеми. Это было весьма утомительно, и, чтобы как-то повысить работоспособность и дать отдых личному составу, придумали делить сутки не на шесть частей, а на семь. Для этого вахту с 16.00 до 20.00 разделили
Со временем в других флотах стали вводить английский порядок несения дежурства, а полувахты стали называть «хитрой вахтой». Однако система с полувахтами прижилась не везде: как говорится, «на каждом флоте свои порядки в почете». Так, у русских моряков дневная вахта длилась с 12.00 до 18.00, то есть шесть часов. За ней шла двухчасовая вахта до 20.00, и далее по четыре часа. Как видно, русский матрос мог только позавидовать равномерным английским вахтам. Однако со временем, учитывая опыт Северной войны, необходимость повышения бдительности при длительном пребывании кораблей в море и неотлучное нахождение личного состава на боевых постах, в Российском флоте вахту стали нести в три смены. Уже в Морском уставе Петра I, изданном в 1720 г., «главнейшим делом» командиров кораблей определялось расписать «всю команду на три равные части по вахтам, а вахты по парусам, орудиям и т. п.». В плаваниях нормальной продолжительностью дежурств считались четыре часа, но в зависимости от обстановки, климатических условий решением командира она могла меняться от двух до пяти часов.
За многовековую историю мореплавания для каждой вахты матросы разных стран придумали свои названия. Кроме тех, которые уже были упомянуты, существовали и другие. Многие из них забыты, но есть и такие, которые бытуют и по сей день.
При трехсменной вахте первая стояла днем с 08.00 до 12.00 и ночью с 20.00 до 24.00. Так как почти вся она проходила во время бодрствования, ее считали легкой и доверяли выполнение обязанностей молодым малоопытным морякам под контролем бывалых офицеров и старшин. Отсюда у наших моряков появилось название «детская вахта».
Особо трудной и тяжелой считалась вторая смена, она стояла днем с 12.00 до 16.00, ночью с 00.00 до 04.00. В дневное время морякам приходилось нести дежурство, когда все отдыхали после обеда. Эту вахту английские моряки с иронией именовали «послеобеденное стоячее лежание». Русские матросы ее тоже не жаловали, так как вахтенные лишились «адмиральского часа» — этого узаконенного еще Петром I обеденного перерыва, начинавшегося с раздачи водки (звучала команда «Свистать к вину и на обед») и заканчивавшегося послеобеденным часовым сном. Со временем водку давать перестали, но «адмиральский час» строго соблюдается и в наши дни. «Ночная вахта с 12 ночи до 4 утра считается самой скучной и несносной, потому что все судно после дневных трудов вкушает самый сладкий сон, а вахтенные принуждены проводить это время без сна, может быть, под дождем, подвергаясь то сильному холоду на севере, то удушливому зною в тропиках», — так писал офицер Максимов, участник кругосветного плавания на клипере «Стрелок». Это время дежурства англичане называли «вахтой склеивающихся глаз», а также «длинной» (она кажется длиннее других) или «кладбищенской» (тишина! страшно! опасно!). Немецкие, шведские, голландские матросы именовали ее «плоскостопой» (не присядешь, иначе заснешь). И почти во всех флотах мира и по сей день эта вахта называется «собачьей вахтой» (Dog wacht), или просто «собакой». Само название красноречиво говорит, что это за смена.
Название следующей вахты, с 04.00 до 08.00, имеет более благозвучное звучание — «Диана». Так в честь богини Луны из римской мифологии назвали ее итальянские моряки. Вторая половина этой вахты, с 16.00 до 20.00, когда-то называлась «английской собакой», но с введением трехсменной вахты она стала любимой и удобной для моряков. Отстоял матрос утреннюю половину, а впереди почти целый день свободный — можно успеть и отдохнуть, и личными делами заняться. Может быть, потому она и называется «королевской», или — проще — «хорошей вахтой». Кроме этих названий, на флотах бытовали и другие. Так, вахту, назначаемую в туман, для усиления
«СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!»
Когда на судах основным движителем было весло, а число гребцов на самых больших из них исчислялось сотнями, возникла потребность добиться синхронности их работы, ритмичного темпа гребли. Только так можно было обеспечить необходимую скорость и маневренность тогдашних кораблей.
Нужный ритм в действиях гребцов обеспечивался звуковыми сигналами. Как правило, их подавали свистком, флейтой или гонгом. С появлением парусного флота роль звуковых сигналов, предваряющих команды, возросла еще более. Тогда-то и родилась дудка-свисток особого устройства для подачи сигналов на корабле. История сохранила бесспорный факт — еще в XIII в. дудка употреблялась крестоносцами для вызова команды корабля наверх при схватке с противником на абордаж.
В своей оде «Темпест» о дудке упоминает и Шекспир. Одно время она была символом должности и даже атрибутом высшей власти. Самый старший из английских адмиралов, лорд-адмирал, носил на шее золотую дудку на золотой цепи. Подобную же дудку, но только серебряную и на серебряной цепочке, носили адмиралы английских эскадр в бою.
Указом британского короля масса золотой дудки была определена равной одной унции (28,35 г), а цепочка по своей массе была эквивалентна золотому дукату, то есть 3,4 г. История военного флота Великобритании свидетельствует, что дудка в ее сегодняшнем виде была введена там как память о захвате в морском бою знаменитого шотландского пирата Эндрю Бартона, с шеи которого и была снята дудка. Ее взяли за образец и приняли в британском флоте, а до этого времени в употреблении были самые разнообразные свистки.
Существуют доказательства, что боцманская дудка, похожая на ту, что была изъята у Бартона, то есть плоский никелированный ящичек с полым шариком на конце, в который вставлялась слегка согнутая трубка, крепившаяся к никелированной цепочке, пришла в Россию во второй половине царствования Петра I.
Представим себе на минуту... Чудесная погода, характерная для тропиков, ровный упругий пассат и русский бриг, идущий вперед под всеми парусами...
Не занятые вахтой матросы занимаются обычными корабельными делами, а подвахтенные, как водится, отдыхают. Сигнальщик и вахтенный начальник внимательно осматривают слегка волнующийся океанский простор.
Вдруг вахтенный офицер, внимательно вглядываясь в лазурную даль, на мгновение замер — на самом горизонте появилось небольшое облако, быстро двигавшееся с севера в сторону корабля. Оно на глазах увеличивалось в размерах. Стало ясно — идет шквал. И тут же с мостика прозвучала команда: «Унтер-офицеры к люкам!». Они быстро заняли свои места у люков и, сжав боцманские дудки в ладонях, набрали в легкие побольше воздуха.
«Свистать всех наверх! Рифы брать!» — последовала очередная команда. Переливчатые трели дудок, прижатых к губам унтер-офицеров, зазвучали на палубе брига, и сразу же — новая команда: «Все наверх! Рифы брать!».
Прошли считанные минуты, и «взятые» рифы заметно уменьшили площадь парусов брига. Теперь уже кораблю не грозила опасность от внезапно налетевшего шквала.
Так использовались боцманские дудки на кораблях русского флота. И сейчас еще, когда хотят собрать личный состав, шутливо говорят: «Свистать всех наверх!».
Подавать сигналы дудкой — особое искусство. Для этого ее надо взять в ладонь правой руки, прижав шарик, а затем, полусогнув над ним пальцы, сильно подуть в трубку. От дутья и манипуляции пальцами над отверстием шарика дудка меняет тон свиста — от мягкого и глубокого до пронзительно резкого и высокого. Всего существует до 15 различных мелодий, которые трудно изобразить какими-либо нотными знаками. Мелодии эти, как и многие флотские традиции, передаются из поколения в поколение моряков показом и на слух.