Отличная работа, Роберт!
Шрифт:
– Что-то не так? – растерянно спросил Форестер-младший.
– Ваши рукава, Роберт, – мужчина отставил свою чашку на тумбу.
– Что "мои рукава"?
– Они закатаны, – поясняя, как маленькому ребенку, мистер Харт кивнул на предплечья Берти.
– А, это… Мне просто неудобно печатать. Манжеты слишком натирают. Надо было привести в порядок перед выходом из кабинета.
Роберт хотел еще извиниться, но вспомнил, что "извинения бесполезны". Тогда он принялся разворачивать рукава, но ткань теперь выглядела ужасающе помятой, поэтому второй рукав он оставил закатанным, таращась на свои руки и не зная, как ему следует
– Какие у Вас планы на завтра, Роберт? – своим привычно холодным тоном неожиданно поинтересовался начальник.
Завтра был выходной. И это значило, что мистер Харт хотел с ним встретиться вне работы? Звучало странно. При этом предложение куратора не было похоже на приглашение на свидание или флирт, но Берти все равно покраснел и растерялся. Ему с детства втолковывали, что существует субординация между начальником и подчиненным. Вероятно, его родственники хотели подчеркнуть, что он стоит на ступень выше остальных, так как является наследником огромной корпорации. Но они перестарались и добились совершенно обратного результата. Берти буквально усвоил парадигму отношений "старший-младший", и теперь везде, где бы он ни был ниже рангом, ему инстинктивно хотелось подчиняться. В школе он чувствовал себя беззащитным и обязанным перед учителями, в колледже – перед профессорами, в семье – перед любым старшим родственником, и вот теперь на работе – перед Хартом.
Именно по причине того, что Роберт привык идти за ведущим, ему не нравилось, когда ему предлагали что-то, от чего он не мог отказаться. А именно это сейчас и происходило. Может, стоит соврать, что у него дела?
– Я хотел почитать кое-что по работе, – заученная еще со времен школы фраза слишком бодро слетела с языка Берти, только раньше книги были "по учебе".
– Действительно? Что ж, это весьма полезное занятие. Но я рассчитывал, что Вы сможете уделить мне пару часов своего времени.
– Ну, я могу задержаться сегодня на работе, если дело важное и срочное. Только вряд ли я буду полезен, – развел руками Роберт, предприняв еще одну попытку намекнуть куратору, что их, кроме работы, ничего не связывает и не должно связывать.
– Это не совсем по работе, – по-деловому вежливо сказал Харт. – Завтра в полдень я буду ждать вас на площади Пикадилли. Постарайтесь не опоздать.
Не дав Роберту времени на придумывание новой отмазки, куратор подхватил свою чашку с остывшим чаем и ушел в свой кабинет, оставив парня томиться в непонимании и ожидании.
В чем был несомненный плюс характера Форестера-младшего – это в том, что он мог легко переключать свое внимание с одной проблемы на другую. Хотя, возможно, это проблемы перетягивали на себя непостоянное внимание Берти. В любом случае, когда вечером пятницы ему позвонила тетя Агата, требуя подробного отчета о первой рабочей неделе, он и думать забыл, что хотел переживать и обдумывать, чего от него
– Рассказывай, бездельник, как ты взялся за работу? – как всегда грубо и жестко спросила миссис Макгрегор. – Ты с отцом уже встречался?
– И Вам хорошего вечера, дорогая тетушка, – Берти закатил глаза, радуясь, что тетя Агата этого не видит, иначе дала бы ему затрещину за неподобающее поведение. А ведь ему уже двадцать три года, он уже слишком взрослый, чтобы получать подзатыльники, тем более от престарелых родственниц. – Я работаю, изучаю свои обязанности. Отец писал, что сейчас занят и сможет увидеться со мной только в конце месяца.
– Вот и славно, нечего отвлекаться по пустякам, – серьезно заявила женщина.
Действительно, встреча с единственным сыном, которого не видел уже пару лет, просто пустяк, который не стоит того, чтобы отменить какие-то планы. Фирма всегда на первом месте. Безрадостные мысли Роберта прервал следующий вопрос миссис Макгрегор:
– Итак, как тебе твой куратор?
– Уж не думаете ли Вы, тетушка, что я не догадался, что Вы от Харта получите полный отчет о моей работе? И моем поведении, и внешнем виде, и…
– Неужели у Роберта появились зачатки разума? – неприятно усмехнулась тетя Агата, и Берти, даже находясь в другом городе, почти мог видеть эту её ухмылку гиены. – Я тебе больше скажу, я уже получила его отчет. Практически сразу по окончании рабочего дня. Харт пунктуальный, этого у него не отнять. И, если честно, я совершенно разочарована!
"Еще бы", – проворчал про себя Берти, вспоминая все свои промахи за неделю, которые теперь, наверняка, стали известны всем родственникам. Опоздание в первый день, его "модный прикид", сломанная кофемашина, в конце концов… И ведь это только то, что не касалось напрямую его работы. Не стоило, пожалуй, ожидать от стажера, что он будет сразу выполнять свою работу идеально. Но перепутать почту между отделами, только потому что у них похожие названия (хотя схожесть была только в том, что начинались они на одну букву), было так по "Робертовски", как любили говорить в семье.
– Если бы не компетентность Харта, как специалиста, то я бы сменила тебе куратора! Но он проработал в фирме без малого десять лет, и…
– Мне кажется, что у меня проблема со связью, – перебил Роберт, не веря своим ушам. – Тетушка, только что Вы сказали, что…
– Да, поторопилась я радоваться, что ты поумнел. Берти, вымой уши с мылом! Я сказала, что сменила бы тебе куратора, если бы Харт не был лучшим в компании, – разозлилась миссис Макгрегор, которая не любила что-то повторять дважды. – Тот отчет, который написал Харт о тебе, выглядит, мягко говоря, неправдоподобно. Ты усидчивый? Усердный? Легко находишь общий язык в коллективе? Ну, разве что с такими же, как ты, бездельниками, типа твоих дружков из колледжа.
– Разве не странно, что Харт врёт про меня и мои достоинства? В смысле, с чего бы ему это делать? – растерянно спросил Берти, снова мысленно прокручивая перед глазами прошедшую неделю.
– Не знаю, Роберт, не знаю. Но не думай, что я спущу это на тормозах. Если ты как-то его подкупил… – в голосе тети зазвучал металл, и Берти поежился. – В общем, Харт останется твоим куратором, но у меня больше ушей и глаз в компании, чем ты можешь себе представить! Старайся быть достойным членом семьи, – высказалась тетушка и, не прощаясь, повесила трубку.