Отлив
Шрифт:
Несчастный Дэвис, шатаясь, сделал несколько шагов вперед, упал на колени, взмахнул руками и рухнул в обмороке.
Когда он опять пришел в себя, голова его лежала на руке Этуотера, а рядом стоял один из туземцев с ведром воды, из которого его недавний палач обмывал ему лицо. Капитан разом вспомнил об ужасных событиях, снова увидел мертвого Хьюиша, снова ему почудилось, что он шатается на краю провала в беспредельную вечность. Трясущимися руками он ухватился за человека, которого хотел убить, и закричал, как дитя, мучимое
– О-о, простит ли меня господь? О-о-о, что мне делать, чтобы спастись?
"Да,- подумал Этуотер,- вот истинно раскаявшийся".
ГЛАВА 12. ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ
Очень ярким, жарким, красивым, очень ветреным днем, две недели спустя после описанных событий на острове и месяц спустя после того, как над этой историей о трех людях поднялся занавес, на берегу лагуны можно было видеть человека, который молился, стоя на коленях. Группа пальм отделяла его от деревни, и с того места, где он стоял, видно было лишь одно творение человеческих рук, нарушающее безлюдный простор,- "Фараллона". Стоянка ее была перенесена: теперь она покачивалась на якоре милях, в двух от берега, ближе к наветренной стороне, посредине лагуны.
Шумные пассаты неистовствовали по всему острову, ближайшие к берегу пальмы трещали и насвистывали при каждом сильном порыве. Те, что подальше, издавали низкий, басовый звук, подобный городскому гулу. И все же любой другой менее погруженный в себя человек услыхал бы еще доносившийся из деревни более резкий звук человеческого голоса, перекрывавший рев ветра.
В деревне кипела работа. Этуотер, обнаженный до пояса, принимал в ней самое деятельное участие, отдавал приказания пятерым канакам, подбадривал их. Судя по его оживленному голосу и по их более оживленным, чем обычно, стараниям, можно было заключить, что всю эту суматоху вызвало какое-то непредвиденное и радостное событие. К тому же на флагштоке развевался Юнион Джек'.
1 Флаг Британской империи.
Однако молящийся не слышал людских голосов и продолжал настойчиво, со рвением возносить молитву к богу. Голос его то возвышался, то падал, лицо то становилось просветленным, то искажалось выражением набожности и страха попеременно.
А тем временем, невидимо для его закрытых глаз, по направлению к далекой заброшенной "Фараллоне" продвигался ялик, на котором можно было разглядеть Геррика. Достигнув "Фараллоны", он перебрался на судно, ненадолго заглянул в надстройку, оттуда перешел на бак и наконец исчез в главном люке. Куда бы он ни заходил, всюду появлялись хвосты дыма, и едва он успел спуститься обратно в ялик и оттолкнуться от борта, как из шхуны начало вырываться пламя. Шхуна весело пылала: керосина не пожалели да и бушующие пассаты раздували пожар. Оказавшись на середине обратного пути, Геррик оглянулся и увидел, что "Фараллона" по самые стеньги объята прыгающими языками огня; за
По расчетам Геррика, через час вода должна была сомкнуться над краденым судном.
Случилось так, что пока ялик весьма проворно несся по ветру, а сам Геррик не отрывал взгляда от шхуны, следя за тем, как разгорается пожар, ялик занесло в залив к северу от пальмового мыса. И тут Геррик сразу заметил Дэвиса, погруженного в молитву. У него вырвалось восклицание. Испытывая досаду и в то же время посмеиваясь, он взялся за руль, повернул ялик к берегу и пристал футах в двадцати от Дэвиса, ничего не видевшего и не слышавшего.
Взяв фалинь в руку, Геррик вышел на берег, приблизился к молящемуся и встал около него. Но по-прежнему нескончаемо текла несвязная, многословная молитва. Невозможно было долго подслушивать мольбы, однако Геррик все-таки стоял и слушал со смешанным чувством жалости и насмешки Но когда наконец начало встречаться его имя в соединении с хвалебными эпитетами, он не выдержал и положил руку капитану на плечо.
– Простите, что прерываю ваше увлекательное занятие,сказал он,- я прошу вас взглянуть на "Фараллону".
Капитан с трудом поднялся и, тяжело дыша, уставился на Геррика чуть ли не со страхом.
– Мистер Геррик, нельзя так пугать людей! Я и без того не в себе с той поры, как...
– Он не окончил фразы.- Что вы сказали? Ах да, "Фараллона".- И он апатично посмотрел вдаль.
– Да,- сказал Геррик,- вон как она полыхает! Можете сами догадаться, каковы новости.
– Наверно, "Тринити Холл",- сказал капитан.
– Именно,- ответил Геррик,- замечена полчаса назад, быстро приближается.
– Ну и что, какое это имеет значение?
– со вздохом вымолвил капитан.
– Ну полно, оставьте, это же чистая неблагодарность! воскликнул Геррик.
– Может, и так,-задумчиво ответил капитан,-вам не понять, как я на это смотрю, только я с большей охотой остался бы тут, на острове. Я обрел здесь покой, покой в вере. Да, сдается мне, этот остров как раз под стать Джону Дэвису.
– Ну и вздор!
– воскликнул Геррик.- Что с вами? Как раз, когда все оборачивается в вашу пользу: "Фараллона" уничтожена, команда пристроена, впереди счастливая жизнь для вашей семьи и для вас самого; вы, можно сказать, баловень Этуотера, его любимый раскаявшийся грешник!..
– Не надо, мистер Геррик, не говорите так,-мягко остановил его капитан,-вы же знаете: он между нами разницы не делает. Но почему, почему вы не хотите присоединиться к нам? Почему не прийти к Христу, и тогда все мы когда-нибудь встретимся в прекрасном царстве божием. Только одно и нужно сказать: "Господи, я верю, помоги мне, неверующему!" И он примет вас в свои объятия. Уж я-то знаю. Я сам был грешником!