Отложенная битва
Шрифт:
На южной стороне Альп скрыт ВЫХОД.
Это – для идущих с Севера на Юг, и только для них. С незапамятных времен варвары-северяне обрушивались на Империю буквально из ниоткуда, успешно грабили, пытались уйти через альпийские перевалы с награбленным – и терпели поражение, столкнувшись с регулярной армией Pax Romana. Имперские стратеги так и не узнали, каким образом варвары проходят мимо пограничных постов на пути с севера, однако подметили не слишком понятную, но существующую закономерность при возвращении этих варваров с юга – и подметив, использовали. Предотвратить нападения и грабежи у римлян не выходило, зато отлично выходило взять грабителей с добычей на обратном пути. Чем Альпийский легион обычно и занимался, считая это «охраной рубежей Pax Romana». Но вот однажды с севера пришла Большая Орда,
ВХОД и ВЫХОД всегда были тайной, известной лишь нескольким людям, которые друг о друге могли и не знать. Однако, сложив даты и события былого, Ганналейн сумел эту тайну раскрыть. Ну не то чтобы вовсе раскрыть, но хотя бы узнать о ней – это уже немало. Узнать о том, что ВХОД и ВЫХОД – есть. Что есть тайный проход через Альпы, который открывается только для идущих с севера, вероятно – только для людей с северной кровью в жилах; зато идущих этим проходом нельзя, невозможно заметить, пока они не выйдут за его пределы. Пока они не окажутся в Италии, около Милана, откуда до Рима не так уж далеко, если ушами не хлопать и мух не ловить...
План, простой донельзя. Но – сперва надо найти упомянутый ВХОД. Открыть, пройти до конца, найти ВЫХОД, открыть его, удостовериться, что старый проход еще существует – и только потом отправлять армию.
Вот эта задача и была поручена Ульриху фон Дюренбрехту. Точнее, часть задачи – сам ВХОД лазутчики Ганаллейна каким-то образом сумели определить. Но для них он не открывался. «Ибо только носящий звание героя войдет в те двери», было сказано кем-то в древности и услышано безмозглыми камнями.
В общем, «звание героя» рыцарь носил, хотя подобные фокусы считал глупостью несусветной. Даже когда вошел в проход, который был для него высеченным в цельной скале туннелем, где свободно могли пройти в ряд четыре конных или шесть пеших бойцов в броне – а для оставшихся снаружи лазутчиков ВХОД выглядел обычной скалой, в которой славный риттер Ульрих растворился вместе с лошадью...
Ульрих фон Дюренбрехт отбросил воспоминания. Полных восемнадцать лет минуло с тех пор! рыцарь успел жениться, овдоветь, вырастить дочь и даже выдать ее замуж; Эрика, того гляди, дедушкой его сделает, а он тут воспоминаниями занялся!
Ульрих кисло усмехнулся. Старики, они ведь воспоминаниями и живут, чем им еще жить-то? А ему пятьдесят восемь скоро. Старость не старость, но и никак не молодость. Хотя вон, император Магнус всего на восемь лет старше Ульриха, но давно уже и седобородый, и плешь под короной просвечивает, и в седло
Ладно, к дьяволу все эти подробности. Не они Ульриха сюда привели, не они и уведут.
Старый рыцарь еще раз огляделся, уверился, что никого поблизости нет, и значит, ни один любопытный не увидит того, чего видеть посторонним не положено. Нашел скалу, которую узнал бы в туманную и безлунную ночь, трижды ударил в камень рукоятью топора и вступил под своды возникшей перед ним пещеры.
– Рад видеть тебя, – молвил стоящий в дальнем углу рыцарь в зеленых чешуйчатых доспехах.
– Не могу ответить тем же, – скривился Ульрих. – Я бы и не приходил, но раз обещал – надо.
– Надо, – согласился тот. – Ну что, сразу сдашься, или рискнешь обойти судьбу по кривой?
– Я лучше рискну сквозь нее пройти, – оскалился рыцарь. – Топор и щит, полная броня, пешими?
– Пешими, топор и щит, броня. Сегодня в полночь, часа через два то есть. С латами помочь?
– Сделай одолжение.
Плотная куртка из трех слоев кожи со вставками на плечах и груди; штаны из того же материала, подбитые внизу войлоком; наголенники и наколенники, которых так не хватало многим риттерам в Штирии, в стычках с быстрыми аварскими конниками, любителями полосующих ударов по ногам всадника; тяжелая кольчуга до середины бедра, с рукавами до локтя – приняв на плечи тридцать фунтов железа, Ульрих словно пятнадцать лет сбросил; крепкий шлем с нащечниками и переносьем в виде копья; латная перчатка и наруч на левую руку, круглый щит шириной в два локтя на правую. И за поясом – любимый топор, Weltschmerzer, готовый в любую минуту прыгнуть в руку хозяина и раскроить чей-нибудь череп вместе со шлемом или щитом.
Ульрих справился бы и сам, оруженосца при нем сроду не бывало, но помощь противника принял без спора. Он бы оказал ему ответную услугу, однако Зеленый рыцарь в таковой не нуждался – древние чешуйчатые латы, покрытые зеленой эмалью, сидели на нем как влитые, а шлем с прихотливым забралом-личиной он и вовсе не снимал. Таким он выглядел восемнадцать лет назад, таким остался и сегодня. Таким же, наверняка, был он и триста лет назад, когда дрался с двумя Артуровыми рыцарями, Гавейном и Агравейном – второго он убил, первого не пропустил через мост, который охранял. Так утверждала легенда из «Преданий Логрии», но Ульрих фон Дюренбрехт сильно подозревал, что братья-рыцари пытались пройти там, где восемнадцать лет назад прошла армия Магнуса, завоевавшая Италию. И прошла она только потому, что Ульрих пообещал Стражу, сиречь Зеленому рыцарю, сразиться с ним на равных, но позднее, ибо сейчас ему не позволяет такого приказ сюзерена...
Он почти наверняка был демоном. Люди столько не живут. И не живут – ТАК, в пещерных глубинах, никогда не показываясь на солнце.
Любая сделка с демонами есть простейший путь к уничтожению собственной души. Так говорили священники, да Ульрих и сам это знал.
Но нарушить слово чести, слово рыцаря – нет, уж лучше погубить свою душу! Изменить клятве Магнусу он тогда не мог. Драться с Зеленым рыцарем там же, в пещере – но если бы Ульрих проиграл, проход для войск императора остался бы закрыт. Вот он и попросил об отсрочке, и получил не только отсрочку, но и проход. А через восемнадцать лет пришел срок сдержать обещание...
Луна вышла из-за края леса, высветив серебристый круг на поляне возле пещеры.
– Удачи, – пожелал Зеленый рыцарь, надел на левую руку деревянный щит в виде вытянутого шестиугольника и поднял над головой узкий, клювообразный топор на длинной рукояти.
Ульрих вознес краткую молитву святому Юргену – и трижды плашмя ударил топором в плоскость щита. Несильно, но достаточно громко, чтобы заменить традиционный рог.
Кряхтя от боли в треснувших ребрах и перебитой ключице, Ульрих фон Дюренбрехт отволок сраженного Стража в пещеру. Положил ему на грудь расколотый щит и топор.