Отметка Калта
Шрифт:
Бланшо не получал удовольствия от этой силы. Преодолевая нарастающую боль, он отчасти утешал себя тем, что не был тираном, а лишь делал то, что правильно и необходимо. Даже это почти ускользало от него. Перед ним проходили виновные, и нашептывания перерастали в истерическое бормотание. Бланшо ужасало, сколько людей замешано в заговоре.
Однако его чувства не имели значения. Важен был лишь долг отмечать предателей.
Бланшо приложил все свои силы и способность связно мыслить к выполнению задачи. Голоса и видения нанесли ответный удар, ослепив его / стены
Он находился посреди водоворота ненависти, и на миг с жутковатой иронией осознал, что служба — хотя казалось, это было целую вечность назад — диспетчера подготовила его к этому испытанию. Научила его справляться с огромными массивами информации и мгновенно принимать решения. Теперь же вместо того, чтобы указывать путь кораблям в пустоте, он направлял души, отдавая виновных на мрачную милость невинных.
Надломленные войной люди, запертые в аркологии, дали волю страстям и страхам, обратив их на предателей в своих рядах. Они вершили возмездие кулаками, камнями и клинками, и с каждым указанием пальца Бланшо их лихорадочная вера в него росла.
Не будь он проводником божественной воли, Джассик отпрянул бы в ужасе от творившихся вокруг зверств. Возможно незримый враг, терзавший его глаза и уши, был благословением, не позволявшим увидеть худшее из того, что творилось по его приказу.
Однако сколько бы преступников не обнаруживалось, сколько бы их не убивали, шепот / все еще шепот, но шепот-вой, шепот-визг, шепот-рев и скользящее приближение какого-то громадного зверя/ усиливался.
Наконец, когда из глаз, ушей и рта потекла кровь, Бланшо закричал:
— Хватит!
Из милосердия или же, быть может, от изнеможения он на мгновение провалился в забытье. Когда он открыл глаза, в пещере не было никого, кроме Меллисен. Она сидела у подножия груды обломков, глядя на него. Шепот умолк. Бланшо снова видел реальный мир. Вздох облегчения сорвался на всхлипывание.
Меллисен встала.
— С вами все в порядке?
Ему пришлось сглотнуть несколько раз, прежде чем пересохшее ободранное горло позволило заговорить.
— Думаю, да, — он оглядел кровь и разбросанные куски тел, покрывавшие щебень.
Многие из мертвецов погибли от бомб Верлуна, но было нетрудно заметить, что их количество неисчислимо возросло.
— Сколько? — спросил Бланшо.
Меллисен покачала головой.
— Слишком много. Я перестала считать. Не хочу знать.
— Где остальные?
— На раскопе.
— Все?
— Да. Верных людей осталось мало. Быть может, несколько дюжин, — ее голос ослаб до шепота, как будто стыдясь масштабов катастрофы. Лейтенант посмотрела на свои окровавленные руки, а
— Ну? — спросила она. — Теперь все кончено? Мы взяли всех?
Благословенная тишина. Его сердце наполнилось надеждой.
— Думаю, — начал было он, а затем / рассечь бормочущий лик человечества/ молчание прервалось. Перешептывания обрушились на него, словно хищники, пикирующие на добычу. Они выжидали, пока он сочтет их исчезнувшими, чтобы вонзить свои когти поглубже. Бесстыдство / жизнь есть тщетное существование рядом с величием Хаоса, ослепите своего божка, повергните его, он играет вашим бытием ради собственных целей, вы ничто, он ничто, все ничто/ ударило его своими огромными крыльями, и оглушенная душа увлекла тело вниз.
Как это возможно? Как могут змеиные голоса быть столь громкими? Тут не было никого, кроме него и Меллисен. Не было ни…
Он замер. Озарение было столь мощным, что пересилило оскорбления, которые растекались в его сознании, как масло по воде.
— Ты, — судорожно выдохнул он, двинувшись к ней вниз по склону.
— Что? — переспросила Меллисен. Ее слова прозвучали столь невинно и обескуражено, что прибавили острую, как поворот ножа, насмешку к чудовищности совершенного ею предательства.
— Это была ты, — в ужасе выговорил Бланшо. Неужто он все время шел у нее на поводу? Неужто был столь близорук, что по недомыслию принес сотни жертв ее темным богам? Нет. Конечно, нет. Вина приговоренных им людей была неоспорима. Он должен был в это верить.
Возможно, она избавлялась от соперников. Да. Придерживаясь этой логики, он бы смог уснуть, выпади на его долю когда-нибудь такая роскошь. Бланшо с ненавистью уставился на Меллисен.
— Предательница, — прошипел он. — Еретичка, — а затем подумал о том, как она, несомненно, терзала его разум и о тех силах, которыми она должна была обладать, и зарычал. — Ведьма!
— Адепт Бланшо! — предостерегла Меллисен. — Стойте!
Он прыгнул, покрывая оставшееся расстояние. У нее была боевая выучка. У него нет. В этот момент она смогла бы быстро с ним справиться, но было видно, что лейтенант сдерживается. Вместо того чтобы подстрелить его на лету, она только закричала, призывая остановиться.
Он рухнул вместе с ней. Они покатились по болоту смерти. Бланшо протянул руки к горлу Меллисен, но та оттолкнула его ногой, отшатнулась назад и встала, вытащив лазпистолет.
На сей раз, когда он бросился вперед, она выстрелила. Этим все и должно было кончиться — опытный солдат убивает диспетчера, который не дрался ни единого дня в жизни.
Но этого не произошло. Выстрел Меллисен попал в цель. Бланшо увидел вспышку пистолета, направленного ему прямо в грудь. Казалось, из восприятия выпала доля секунды / спасти это тело/, словно он на миг задремал. Это был крошечный вариант той неопределенности, которая окружала его спасение при гибели звездного форта Веридий Максим. Единственное, что было известно Бланшо — в него не попали. Он все еще летел к Меллисен, а на лице лейтенанта застыло ошеломленное выражение.