Отметка Калта

Френч Джон

Она наклонила голову и поджала губы. В волосах пощелкивали костяные бусины. Сейчас она выглядела более варварски, чем когда Эреб встречал ее в прошлый раз — в недрах Дельфоса, где она перерезала ему горло.

— Но не убила, благородный воин, — сказала она. — Мне нужно было пролить твою кровь, чтобы заклинание сработало. Для тебя это должно было быть очевидным — последний акт веры.

Она шагнула к нему.

— Как хотел ты и твои повелители, война началась.

— Да.

Она пожала плечами.

—

Тогда все в порядке. Как я и говорила. Твоя смерть была необходима.

— Это был… неприятный сюрприз. Ты намеревалась меня убить.

Она насторожилась, но из гордости скрыла свой страх.

— И теперь ты жаждешь мести? Я сделала то, о чем меня просили. Нужно быть аккуратнее, когда просишь милости высших сил, воин.

— Значит, в будущем я буду точнее подбирать слова, провидица, — ответил Эреб. Он скинул мешок с плеч и положил его в пыль у ее ног. — Я проделал долгий путь, чтобы найти тебя, и устал. Не могла бы ты дать мне отдохнуть? Быть может, воды?

— Стало быть, ты пришел не для того, чтобы убить меня?

Эреб скрестил руки.

— Если ты видишь будущее, то знаешь ответ.

Она загадочно улыбнулась, от чего некрасивое лицо стало еще более уродливым.

— Что ты знаешь о том, что я вижу, мой господин? Я скажу, что я вижу. Я вижу, что ты обрел силу. Ты славно потрудился. Но знай, рука судьбы, как бы ты ни возвысился, нечто всегда останется для тебя неведомым.

Эреб покаянно кивнул.

— Ты права, Ашкуб, и хотя мне неприятны эти слова, от этого они не станут менее правдивы. Потому-то я и пришел — чтобы учиться у тебя. В тот раз я был посрамлен твоим могуществом и признаю, что ты знаешь больше меня.

Темный Апостол опустился на колени и склонил голову.

— Позволь мне стать твоим учеником.

Он потянулся к свернутой мешковине, развязал веревку, с почтением развернул скрытый внутри черный бархат и поправил лежащее на земле содержимое.

В свете костра блестели восемь ножей — атамов, сделанных с исключительным и безжалостным мастерством.

Теперь она была поражена. К нему вернулось удовлетворение.

— Это… был… анафем? — прошептала она.

— Осколки, которые я собственноручно отколол от клинка в соответствии с древними ритуалами, — он широко раскинул руки, повернув их ладонями кверху. — Я вырастил их в крови Нерожденных и придал форму этих прекрасных орудий. Они все похожи, но среди них нет двух одинаковых.

Она подняла глаза с настороженным выражением на лице.

— Как ты этому научился?

— Ковать было легко, поскольку этого требовали боги. Уж ты-то, могучая Ашкуб, должна знать, что их воле невозможно противиться.

Она наморщила нос.

— Их воле? Твоей воле, полагаю. И теперь ты хочешь от меня вознаграждения за это святотатство? — она покачала головой,

и косточки в волосах задребезжали. — Нет. Никогда.

— Этого хотели боги, провидица.

Ашкуб уставилась на него и испустила протяжный вздох. Она поскребла кожу на голове неровным ногтем и уселась, продолжая ворчать. С момента их прошлой встречи ее конечности утратили гибкость.

— Возможно. Возможно, — пробормотала она. — И чего же ты от меня хочешь?

Эреб снова распростерся перед ней.

— Помоги мне. Помоги выиграть войну и донести свет Хаоса во все уголки галактики. Могучая Ашкуб, молю тебя, научи меня ходить по путям меж миров.

Пока слова срывались с его губ, он улыбался в грязь перед лицом.

Ашкуб всю ночь общалась с духами-покровителями. Она развела высокий костер на кизяке, нагрев свой шатер до почти невыносимой температуры. Пространство было изолировано, она закрыла пологи на двери и окнах и закупорила отверстие на крыше, через которое обычно выходил дым. Палатка заполнилась удушливым смрадом еще задолго до того, как провидица начала бросать в огонь свои травы с порошками и вдыхать густые испарения.

Эреб слезящимися глазами наблюдал, как старая ведьма творит свою волшбу. Он пытался сохранять бдительность, но ее пение проникало во все уголки его сознания и уводило в места, которые Темный Апостол впоследствии не мог вспомнить.

Он не спал. Точно не спал.

Внезапно стало светло, а огонь пропал. Эреб моргнул. Дверной полог позади него был откинут. Грязь снаружи была истерта ногами, а вокруг валялись разнообразные пожитки. Племя сбежало, но было невозможно сказать, насколько давно это произошло.

Ашкуб сильно ткнула его пальцем в плечо.

— Ну хорошо, благородный воин. Мы отправляемся. Я научу тебя тому, чего ты хочешь. Этого желают боги, — она бросила взгляд на бархатный сверток с восемью атамами, а затем пригнулась и вышла из шатра.

Она сожгла остатки лагеря, а потом восемь дней и ночей вела Эреба по саванне. В часы мрака, когда огромная болезненная луна Давина висела низко в небесах, Ашкуб рассказывала ему о владениях богов. Ведьма вводила его в транс, направляя сознание к краю эмпиреев, и показывала тайные пути, по которым разум может проникнуть на ту сторону.

— Мы служим богам, и потому нам легче пройти, — говорила она. — Однако они переменчивы, а в этом океане обитает множество темных тварей низшего порядка, которые жаждут огня твоей души. Ты должен быть всегда начеку. Никому не верь, ни о чем не думай. Ничего не чувствуй. Все, что ты в силах вообразить, может тебя уничтожить.

— Тогда что же нас защищает? — спросил он. — Почему меня не сожрали, когда ты отправила меня по этому пути в прошлый раз?

Она отвернулась, глядя в розовато-лиловый мрак неба Давина.