Отморозок 4
Шрифт:
То что мы отрабатывали сейчас, на девяносто девять процентов не сработает в бою. Ведерников опытный и очень хороший тренер по боевому самбо. Я с ним сходился не раз в учебных поединках и выигрывал в основном он. Но вот в работе с ножом и против него, он весьма схематичен. Прямо как учебник по боевому самбо, который у меня был в юности.
А ведь даже сейчас, в благословенные 1980-е, можно нарваться на улице на человека, который вполне прилично умеет работать ножом. Это либо ребята служившие в десанте, и морской пехоте. Либо прошедшие через «тюремные университеты» «люди с непростой жизненной судьбой», как о таких будет осторожно писать пресса в 1990е года. Разница между этими стилями в том, что КНБ учит действовать связками ударов,
Савельев заметил мое отношение к процессу и спросил.
— Ты чего, заболел что ли? Обычно ты всегда работаешь с удовольствием. А тут кривишься, и как из под палки все выполняешь.
— Да ерунда то, что мы сейчас делаем, — махнул рукой я. — На улице это не сработает.
— Почему это не сработает? — удивился Савельев. — Вполне нормальная техника, на мой взгляд.
— Прежде всего, потому что так никто ножом атаковать не будет, — пояснил я. — А даже если и будет, это не лучший вариант защиты от атаки ножом сверху.
— А как, по твоему, будет атаковать ножом противник на улице? — Раздался сзади ехидный голос Василия Ивановича.
Увлекшись, я не заметил как он подошел к нам и теперь насмешливо смотрел на меня. Делать было нечего, надо было как то выходить из ситуации.
— Могу показать, — улыбнулся я в ответ, поигрывая макетом ножа в руке, меняя хват с прямого на обратный и вновь на прямой.
— Хорошо, давай покажи, — кивнул Ведерников и сделал шаг назад принимая борцовскую стойку.
Я тут же выставил вперед невооруженную руку, чтобы остановить возможную атаку тренера, и сменив хват на прямой осторожно пошел вперед, постоянно меняя положение рук, чтобы запутать противника. Ведерников начал отступать, внимательно наблюдая за мной и пытаясь уловить ритм моих быстрых движений руками. Я понимал как ему сложно сейчас, я постоянно создавал угрозу порезать его выставленные вперед руки и не кидался отчаянно вперед, чего он наверное от меня ожидал, рассчитывая подловить на контратаке. Движение в зале затихло. Все спортсмены, дали нам пространство, рассевшись по краю ковра и внимательно наблюдая за интересным поединком.
Я все так же осторожно преследовал Ведерникова и постоянно менял положение рук, угрожая атакой и не давая ему возможности сблизиться. Наконец Иваныч, решившись, попытался поймать мою руку вооруженную ножом, но я тот час одернув ее, нанес ему порез запястья и сразу, по восьмерке, перешел к порезу шеи, завершив комбинацию уколом в бок. Эта была одна из моих любимых серий, отработанная до автоматизма.
— Неплохо, — кивнул Ведерников потирая левый бок, куда я довольно ощутимо ткнул его макетом ножа. — Где учился работе с ножом?
— Да так, парень один показал, а я освоил потихоньку, — пожал я плечами.
— Давай еще, — азартно предложил мне он.
— Давайте, — согласился я.
На этот раз Ведерников отвлек меня атакой руками, и попытался внезапно пнуть меня ногой в пах, но я был готов к подобному развитию событий. Плавали знаем. Поэтому, я быстро убрал таз, назад уходя от пинка и вскользь мазанул ножом по голени тренера, сразу разорвав дистанцию. Ведерников снова быстро пошел вперед, пытаясь прихватить меня за рукав вооруженной руки, или за куртку, но я на отходе резал ему руки не давая сблизиться с собой. Тогда бы он мог меня заблокировать, а мне, зная каков Иваныч в борьбе, это совсем было
Атаки ножом у подготовленного бойца очень быстрые. Гораздо быстрее обычных ударов руками. Тут дело в том, что удар невооруженной рукой требует вложения, чтобы принести ощутимый ущерб, а это его замедляет. Удар ножом сильного вложения не требует, следовательно скорость нанесения у него выше и кроме того, его легко перенаправить, обтекая защиту противника и работая серийно. Все это я сейчас и демонстрировал, постоянно отступая, меняя направление движения, на ходу нанося быстрые порезы преследующему меня Ведерникову. Даже мелкие порезы, накапливаясь, могут обескровить противника. Я атаковал запястья, локтевые сгибы и места выхода крупных кровеносных сосудов. В бою достаточно порезать один из них, а потом просто бегать от противника, ожидая пока он истечет кровью.
Раз за разом Ведерников делал разные попытки достать меня, но я избрав тактику постоянного отступления с порезами конечностей и переходом на порез шеи или укол в корпус, не давал ему себя загнать. Наконец он остановился, разочарованно выдохнул и показал мне большой палец.
— Реально здорово работаешь, — признал он, и тут же хитро прищурился. — А сам защититься сможешь, если теперь я атакую тебя ножом?
— Можно попробовать. — усмехнулся я — Но только я думаю, что вы хорошо умеете с ножом обращаться, поэтому трудно будет.
Теперь мы поменялись местами, Ведерников взял макет ножа, а я стал кружить вокруг него, ожидая его нападения. Но Иваныч явно понимал толк в этом деле, и поэтому выжидал, выманивая меня на себя. Любая моя попытка атаки пресекалась его режущим движением в сторону бьющей конечности. В реале, столкнувшись с вооруженным ножом врагом, лучше не идти вперед, а просто сбежать, или найти какой то дрын, которым можно хорошенько отходить своего противника. Сбежать с тренировки было не лучшим решением, а колотить дрыном Иваныча было бы еще хуже. Я попытался кавалерийским наскоком налететь на него, в надежде запутать ударами с разных сторон, и сковать захватом вооруженную руку. Мне даже удалось получив пару скользящих порезов прихватить руку тренера и повиснуть на ней, блокируя ее свободный ход, но потом я взлетел в воздух, и красиво шлепнулся на маты. Ведерников все таки мастер боевого самбо, поэтому в захвате ему и нож не нужен. На ближней дистанции он мгновенно высек меня подсечкой, и уже в партере, пользуясь тем, что я как клещ вцепился в его вооруженную руку чтобы не дать ему воспользоваться ножом, удушил воротом моей же куртки.
Глава 9
Сегодня, прямо с раннего утра, я зашёл в контору немного потрындеть с Веруней, и надо же, сразу после окончания нашего милого разговора ни о чём, прямо на выходе из здания меня отловил наш начальник, который, наоборот, туда только входил.
— Костылев, а ты куда это намылился весь такой румяный и красивый? — Тщательно обстукивая ноги от снега, едко спросил меня начальник.
— Так я на участок, Виктор Семёнович, мне там ещё дорожки песком просыпать и лёд с тротуаров пооткалывать. — Лучезарно улыбаясь, ответил я, преданно глядя на начальство.
— Позже и просыпешь, и пооткалываешь. А сейчас давай-ка ко мне в кабинет зайди, у меня к тебе дело важное есть. — Безапелляционным тоном заявило мне начальство.
Уже в своём кабинете Виктор Семёнович повесил пальто на вешалку-куст, аккуратно положил свою меховую шапку на полочку и, усевшись за стол, уставился на меня немигающим взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Я переминался с ноги на ногу у входа, с интересом ожидая, куда повернёт дело.
— Ну, давай, Костылев, рассказывай, чего ты там натворил и почему тобой органы интересуются? — Устав держать длинную театральную паузу, наконец выдал начальник ЖЭКа.