Отморозок 4
Шрифт:
Глава 11
Вахтанг Отаевич сидит у себя в кабинете за массивным письменным столом, и надев на нос очки в толстой черной оправе, просматривает какие-то документы из открытой серой папки. Время от времени, он делает пометки карандашом на полях, и что-то неразборчиво бормочет себе под нос. Раздается аккуратный стук в дверь и в кабинет входит высокий крепкий мужчина с поломанным носом. Это преемник погибшего Виктора Смирнова и новый начальник службы безопасности Фролов Александр Владимирович, для своих просто Фрол.
— Добрый вечер Вахтанг Отаевич! Не помешаю? — Осторожно
— Заходи Саша, заходи дорогой. Садись, рассказывай, — Вахо смотрит на посетителя поверх очков и кивает на кресло стоящее неподалеку от письменного стола — У тебя ко мне что-то срочное?
— Я бы так не сказал, — гигант мягко прошел по паркету и сел в предложенное ему кресло — Так обычная деловая текучка. У меня есть пара рабочих вопросов и одна личная просьба.
— Давай мы с тобой сначала с делами разберемся, а потом уже поговорим о личном, — кивает Вахо.
— Да, конечно, как скажете. Первый вопрос по рынку, — начинает Фрол. — Тут у нас нарисовались залетные гости из солнечной Грузии с интересным деловым предложением.
— Что за предложение? — потер пальцами подбородок Вахо.
— Предлагают реализовать несколько грузовиков абхазских мандаринов через наш рынок. Они могут дать продукцию для реализации нашим торговцам по сходной цене, либо поставить своих продавцов и заплатить нам комиссию за места на рынке, разрешение торговать и решение вопросов с санэпидемстанцией. — Начал излагать первый вопрос Фрол.
— Ты документы на товар смотрел? — Сразу перебил его Вахтанг.
— Смотрели вдвоем, я и Зендельман. Я ничего такого не увидел, а Зендельман сказал, что все их документы липа и товар чистый левак.
— Понятно. И сколько они просят за свой товар? — Поинтересовался Вахо.
— У них всего около сорока тонн мандаринов. Если будут отдавать нам, то просят пятьдесят тысяч за весь товар, если будут торговать сами — предлагают двадцать тысяч заплатить нам за все наши хлопоты.
— Дорого просят и мало дают, а нам еще надо решить вопрос с властями, — покачал головой Вахо. — Скажи, что чужих продавцов мы торговать на свой рынок не пустим. Если они хотят с нами работать, пусть весь товар сдают Рыбе по рублю за кило. Мы возьмем и сорок тонн, и вообще, сколько они привезут. Зато обеспечим им свободный проход по нашей области, все вопросы с транспортной милицией и ГАИ возьмем на себя. А нет, так пусть едут торговать в другое место. Если же они согласятся, то скажи Рыбе, чтобы он внимательно смотрел, что ему привезут. Цену пусть поставит по два рубля за кило на рынке. И да, пусть он еще отправит по селам легковушки с мандаринами. С машин нужно продавать не меньше чем по два пятьдесят за кило. Вот так нам, пожалуй, уже интересно будет поработать.
— Понял, — кивнул Фрол. — Второй вопрос у нас по новому пошивочному цеху. Есть сведения, что тамошний мастер часть товара утаивает и продает на сторону леваком через вещевой рынок.
— Вот молодец! Делает левак с левака, значит — заразительно засмеялся Вахтанг Отаевич.
— Получается, что так — улыбнувшись одними губами, согласился с ним Фрол.
— Что за человек этот мастер? — Наконец отсмеявшись и вытирая выступившие на глазах от смеха слезы, спросил Вахо.
— Я его знаю, мужик опытный и умный, руководит
— Эх, беда, беда. Видать это про него сказано седина в бороду — бес в ребро. На первый раз просто поучите его, сломайте ему левую руку и передайте, что если подобное повторится, то его молодая жена получит от нас подарок: его шланг вместе с яйцами, запеченными на красивой тарелочке. — Уже совершенно серьезно сказал Вахо.
— Сделаем, — кивнул Фрол и замолчал.
— Ладно если по делам все, давай по-твоему личному поговорим. Какая у тебя ко мне просьба? — Вспомнил Вахо после затянувшейся паузы.
— У меня в Афгане был хороший дружок, он меня из под пуль там в ущелье вытащил. Можно сказать, тогда мне жизнь спас. Я вскоре потом по ранению комиссовался, а он там остался еще на год. Потом уже в Союзе, его поставили в одной военной части заведовать складом ГСМ, и через время посадили за чужие грехи. По времени, он уже должен был выйти по УДО, у него вышли две трети срока и я знаю, что он писал прошение. После зоны ему податься будет особо некуда. На нормальную работу его никуда не возьмут. Я хотел вас попросить разрешить взять его ко мне в команду. Он парень очень боевой, не болтливый, мы с ним вместе в таких переделках бывали, что страшно даже вспомнить. — Фрол бесстрастно смотрел своими светло голубыми глазами в задумчивые каре-зеленые глаза Каладзе.
— Ты за него ручаешься? — Наконец после паузы спросил Вахо.
— Полностью, — кивнул Фрол.
— Тогда я не против. — ответил Вахо. — Бери своего друга, если он себя хорошо покажет, место ему хорошее дадим.
— Спасибо Вахтанг Отаевич — приложил ладонь к сердцу Фрол. — Только мне его нужно сначала найти. Мы с ним потерялись после того как он на зону попал. Я же долго на одном месте не сижу. Еще в Афгане, я ему адрес своих родителей оставлял. Может он туда кинул весточку где он. Раньше он мне именно туда писал. Разрешите мне его поискать?
— Ну поищи, — кивнул Вахо, соглашаясь. — Через месяц-полтора мы подготовим партию нового товара для Москвы. Сопроводишь туда ее с парой наших парней. Там и поищешь приятеля своего и с Егором встретишься. Весточку ему от меня передашь.
— Понял — кивнул Фрол и, вспомнив о еще одном деле, добавил — Да, и еще, с вами тут Кацман встретиться хотел. Очень просил об аудиенции.
— Абрамыч? — Удивился Каладзе. — Он же вроде куда-то пропал еще в прошлом году?
— Теперь объявился, и вроде хочет возобновить свой тотализатор, — пояснил Фрол.
— Ну так пусть он ко мне в ресторан заглянет, ну скажем завтра после обеда, — кивнул Вахо.
Карабанов вышел из здания главпочтамта, которое находится в центре Москвы, на улице Кирова. Он сюда наведался после большого перерыва. Никаких писем на его имя так и не было. Уезжая в Москву, он наудачу написал Фролу на домашний адрес его родителей и указал, что будет ждать его сообщение на свое имя «до востребования» на московском главпочтампте. Ну что же, значит пока Фрол еще не получил его письмо, иначе он ему обязательно бы ответил.