Отморозок 4
Шрифт:
Иван знал, что его фронтовой товарищ работает на какого-то очень важного человека. Из туманных иносказательных объяснений в письмах, он понял, что это очень хорошо оплачиваемая работа по их профилю. Зная какой у него и у Фрола основной профиль, Иван понимал, что там с работой тоже не все так просто, но ему, в его положении, выбирать особо не приходилось. И тем более, что он на все сто процентов был уверен в своем друге.
Иван вышел из задания почтампта и двинулся вниз по улице, направляясь к дому Инги. По пути он зашел в большой продуктовый универсам и купил там бутылку шампанского, тортик и еще разных продуктов из ассортимента магазина, намереваясь отметить радостное событие. Вчера они с Ингой перед тем как покинуть их базу в деревне еще около часа вытирали все поверхности внутри и забирали оттуда все приметные вещи, которые
Но по любому, оставаться в Демихово надолго было нельзя. Поэтому, забрав свои личные вещи, они вместе вышли из дома и нагруженные пошли к машине. «Семерка» спокойно стояла там, где Карабанов ее и оставил. Остывшая на морозе машина завелась без проблем и он взял курс на Орехово-Зуево. По пути они заехали в заброшенные развалины какой то фермы, где Иван оставил в одному ему известном месте, свою долю с общих дел банды. Там, в собственноручно сделанном им тайнике, за вытаскивающимся из стены кирпичом, на данный момент было около двенадцати тысяч рублей плотно завернутых в полиэтиленовый пакет. По меркам Советского Союза, это была огромная сумма. Забрав деньги, они вмести доехали до железнодорожной станции Орехово-Зуево. Там Карабанов оставил машину во дворах, напоследок тщательно вытерев мягкой тряпкой смоченной в ацетоне все поверхности, которых они с Ингой могли касаться. После они вместе пошли на станцию, где сели на электричку до Москвы.
Сегодня с утра, позавтракав приготовленной девушкой яичницей в комнате Инги в коммуналке на Печатниковом, Иван сказал, что отлучится на пару часиков по делам и ушел пройтись по улицам, чтобы спокойно подумать над сложившейся ситуацией и зайти в конце прогулки на главпочтампт. Теперь он с радостными новостями, быстро и легко поднялся по лестнице на третий этаж и остановившись у хорошо знакомой ему двери, надавил пальцем на кнопку звонка Инги, где-то за дверью послышалось дребезжание звонка. Он подождал пару минут и снова нажал на кнопку. Снова никакого эффекта. Сделав еще несколько бесплодных попыток, Иван позвонил соседу Инги — Владимиру Николаевичу, с которым он несколько раз пересекался в коридоре и на общей кухне. Вскоре сосед Инги, блестя своей лысиной открыл дверь и уставился на Ивана.
— Извините Владимир Николаевич, — улыбнулся ему тот. — Я тут в магазин на пару часов отлучался, звоню Инге, а она не открывает, может уснула или в ванной заперлась.
— А ты разве не знаешь? Она же уехала не далее как час назад — еще больше удивился сосед. — Я ее в коридоре видел с чемоданом. Сказала, что у нее в Куйбышеве тетка заболела и она едет за ней ухаживать. Вот и вещи просила твои тебе отдать,когда ты зайдешь.
Сосед указал на сумку стоящую рядом с ним в коридоре. Иван стоял глупо улыбаясь и смотрел непонимающим взглядом на Владимира Николаевича.
— Как уехала? — Наконец выдавил из себя он.
— Да обычно, — развел руками сосед. — Она тут раньше вообще очень редко появлялась. Это только с тобой в последнее время зачастила.
Иван кивнул, забрал свои вещи, и понурившись пошел вниз по лестнице. Его внутри переполняли какая-то детская обида и злость на себя и на весь мир. Получается, что Инга его банально кинула. Он, уходя оставил в комнате все свои вещи и пакет с деньгами, который лежал в сумке. Иван решил все же проверить. Остановился на втором этаже и поставив сумку на лестничную площадку, открыл молнию. Так и есть, пакета с деньгами не было. Теперь он снова оказался без средств, если не считать двухсот рублей с мелочью во внутреннем кармане куртки. Карабанов застегнул молнию, легко подхватил сумку с пола и оставив у стены пакет с так и не пригодившимися продуктами, пошел вниз. Как деньги пришли, так и ушли. Возможно, это знак судьбы, чтобы он больше не связывался с криминалом. Ему сильно не нравилось то чем ему пришлось заниматься в последнее время. Не нравился
Я проснулся рано утром в обычной комнате на территории какой-то воинской части в лесу. Глянул на оставленные мне наручные часы — шесть тридцать, на улице еще темно. Вчера меня привезли сюда уже поздно вечером и сразу привели в комнату, где стояли: обычная металлическая кровать с панцирной сеткой, небольшой полированный двустворчатый шкаф, письменный стол со стулом и полированная тумбочка в цвет со шкафом. Когда меня вчера забрали с дачи, я с самого начала и предполагал, что меня привезут на какую-то из подмосковных баз ГРУ. Только учитывая все произошедшее, ожидал, что меня запрут на гауптвахте. Ан нет, меня поселили даже с комфортом. Значит врагом не считают. Это уже хорошо.
Вчера вечером я сразу разделся и лег спать, вымотанный до нельзя произошедшими событиями. Теперь я чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Застелив кровать, я надел свои джинсы и рубашку, которые вчера раздеваясь повесил в шкаф, я попытался выйти из комнаты. Дверь оказалась закрыта. Я бы, конечно, легко мог выбить дверь, или попробовать вылезти в окно. Комната находилась на третьем этаже, и такая высота не была препятствием для экстренного покидания помещения. Но так грубить с ходу явно не стоило, поэтому я аккуратно постучал сгибом пальца в дверь, привлекая внимание. Сто процентов кто-то должен был дежурить в коридоре, на всякий случай. Так и есть. Клацнул дверной замок и дверь мне открыл широкоплечий крепкий ефрейтор со штык ножом на поясе. Он с интересом уставился на меня.
— Мне бы в туалет выйти — вежливо попросил его я.
— По коридору до конца и направо — ответил мне ефрейтор.
Я, прихватив лежащее на тумбочке белое полотенце, прошел по длинному коридору до конца и зашел в указанную дверь. Все по военному скромно и чисто. Сделав все свои утренние процедуры я снял с себя джинсовую рубашку, и повесив ее на ручку двери с наслаждением умылся до пояса. Потом вытеревшись досуха, я забрал полотенце и рубашку и голым по пояс вернулся обратно, сопровождаемый внимательным взглядом ефрейтора.
Залежавшееся за ночь тело требовало движения, и я, открыв форточку и повесив рубашку на спинку стула, устроил себе получасовую гимнастику, в щадящем режиме, чтобы не сильно потеть. Закончив с гимнастикой, я снова надел на себя рубашку и закрыв форточку сел на стул положив руки на колени и выровняв спину. Постепенно вытесняя бродившие в голове мысли я сосредоточился на дыхании и через некоторое время полностью выпал из реальности уйдя в себя.
Меня вернул обратно стук в дверь. Медленно открыл глаза и увидел вошедшего в комнату рядового с подносом в руках. На подносе стояла тарелка с парующими гречневой кашей и котлетой, блюдечко с несколькими кусочками черного хлеба, кубик сливочного масла и стакан черного чая. Солдат поставил поднос на стол и с интересом взглянув на меня пошел на выход.
— Спасибо! — любезно поблагодарил его я.
— Пожалуйста, — улыбнулся мне он и вышел из комнаты.
Я взглянул на часы. Однако. Уже пятнадцать минут девятого. Вот почему мне принесли завтрак. Я тут как в советском санатории, пусть без особых удобств, зато в тепле и сытно кормят опять же. С аппетитом позавтракав, оставил поднос на столе, а сам, скинув ботинки, как был в одежде, лег на застеленную кровать заложив руки за голову.
Минут через двадцать, тот же рядовой, предварительно постучав в закрытую дверь, забрал поднос с грязной посудой и вышел из комнаты. Потянулись сначала минуты, а потом и часы ожидания. Все это время, я думал о странном и почти невозможном, с точки зрения теории вероятности, пересечении с моим командиром Карабановым. Может в этом и есть мой смысл, подселения в тело Юрки? Отдать долг за спасение жизни? Или тогда зачем, если не это? Полностью уйдя в свои размышления, я вдруг увидел как в комнату вошел дед Вики, одетый в форму генерал майора с орденскими планками на груди. Меня как пружиной подбросило с кровати. Я на автомате вскочил на пол, вытянулся в струнку и гаркнул.