Отмщение клинка ночи
Шрифт:
После всего, что произошло, Аса думала, что она будет чувствовать себя иначе, будто она чего-то добилась. Но она нашла в своем сердце только пустоту.
Настроение Дайсуке улучшилось после того, как он запил свои печали. Он по-прежнему мало с ней разговаривал, но теперь Аса гораздо меньше боялась быть убитой им. Этот момент прошел. Он носил свое горе как плащ и сказал ей, что планировал вернуться к Кейко.
Аса уже решила, что будет делать, хотя лучше всего это можно было бы описать как «ничего». Она собиралась собрать вещи и бродить. Она никогда не задумывалась, какой будет жизнь после убийства Осаму, и часть ее понимала, что она всегда думала, что умрет, выполняя эту задачу. Киоши мог убить ее, но он забрал у нее легкий путь. Ей придется идти другим путем, и она никуда не торопилась. Она будет бродить по дорогам и, если сможет, помогать другим. Возможно, это была небольшая дань уважения Киоши и его ценностям. Дайсуке одобрил это.
После двух дней она, наконец, нашла достаточно дров для погребального костра.
* * *
Пока Аса искала дерево, Дайсуке взял на себя ответственность за подготовку тел, но с клинками было просто. Он очистил Киоши и Масаки и одел их в самую красивую одежду, какая у них была, чего, учитывая их обстоятельства, было немного. Когда они закончили, наступил вечер, и Аса помогла ему вынести тела из деревни к костру, который она разложила.
Ночью огонь, поглощавший последние части Убежища, озарял пасмурное небо. Хоть она не была связана с пожаром, она ощущала волну вины. Она отвела взгляд и повернулась к костру, который собирался разжечь Дайсуке.
Он взглянул на нее.
— У тебя есть последние слова?
Десятки крутились в ее голове, от гнева до сострадания, но они не описывали ее чувства. Они были грязными отражениями. Она покачала головой.
Дайсуке разжег костер и отошел на пару шагов.
— Масаки, ты был королем, который поддерживал народ, и за это я всегда буду тебя уважать. Ты заслуживал лучшего, но, надеюсь, найдешь это приемлемым.
Он сделал паузу, и Аса увидела слезу на его каменном лице.
— Киоши, ты был лучшим человеком из всех, кого я знал. Спасибо, что пощадил меня, что научил меня жить. Знаю, ты говорил не так, но я в долгу перед тобой, не смогу отплатить
Несмотря на ледяной щит на ее сердце, теплые слова Дайсуке пронзили ее, и Аса не выдержала. Полились слезы, и она упала на колени в свежий снег. Слов больше не хватало. Дайсуке наблюдал, но не утешал. Костер горел, луна ползла по небу, и хотя жар обжигал ее кожу, Аса не двигалась.
Когда взошло солнце, костер догорел. Киоши и Масаки, два самых влиятельных человека в Королевстве несколько месяцев назад, ушли навсегда, их души вместе присоединились к Великому Циклу.
Дайсуке повернулся, чтобы уйти, и внезапно Аса почувствовала себя одиноко. Более одиноко, чем она когда-либо за все годы охоты на Осаму.
— Дайсуке!
Он обернулся на ее зов, и Аса поняла, что не знала, что хотела сказать. Их взгляды встретились, и Аса захотелось извиниться, сказать, что она сожалела о том, что забрала его лучшего друга и наставника. Но она не смогла. Часть ее сожалела, но большая часть ее знала правду: она выполнила именно то, что хотела сделать. Извиниться перед Дайсуке означало солгать ему, а она этого не сделает. Она хотела утешить его, но не знала, как это сделать.
В конце концов, она не могла произнести ни слова. Она просто смотрела на него, молча умоляя. Порыв ветра на равнинах разбрасывал снег между ними. На мгновение она забеспокоилась, что он пропадет, когда снег уляжется, но ее опасения не оправдались. Вместо этого он остался на месте, слегка поклонился ей. Когда он выпрямился, на его лице появилась легкая улыбка, которую он не смог удержать надолго.
Аса в ответ поклонилась, прижавшись лбом к земле. Она поняла и почувствовала его прощение. Когда она села на пятки, Дайсуке уже не было.
Аса некоторое время сидела на коленях в снегу, последние угли костра согревали ее. Солнце полностью поднялось над горизонтом, и, хотя Аса не могла объяснить почему, она ощущала облегчение, тяжесть пропала с ее плеч. Это было не счастье, а, возможно, удовлетворение.
Аса встала, чувствуя, как ее тело разминается. Она проверила мечи и посмотрела вдаль. Ей нужно было идти, возможно, дальше, чем когда-либо прежде. Но она была готова.